Может, приняли на работу полного тёзку, однофамильца — и теперь у нас два Сергея Петровича Зарезина? Ну да! И должность у них тоже одна на двоих?
Чертовщина какая-то…
Разумеется, я знаю, что такое парамнезия. Это сейчас я вахтёр, а раньше-то и журналистом успел поработать, и редактором, и корректором. Все умные слова мне известны. Или почти все.
Ложная память. Собственно, любая память ложная, но… не до такой же степени!
Ладно, допустим, ложная. Почему тогда соврал Никанорыч?
Плохо, что нельзя покидать рабочего места. Побродил бы сейчас по учреждению, порасспрашивал бы кое-кого: померещилось, не померещилось… Да не могло померещиться, не могло! Кому ещё верить, как ни себе?
Разве что начальству…
Обязанности свои в тот день я выполнял машинально, в голову упорно лезло некое давнее воспоминание. Проходил я студентом педагогическую практику в пионерском лагере. Строгостью не отличался, разрешал, например, пацанам после отбоя рассказывать страшилки. Да и самому послушать было интересно.
Вот кончилась очередная история. Минута молчания. Пионерчики лежат во тьме на койках, заново переживая сладкую жуть. Потом кто-то спохватывается:
— Слушай, а почему старик своих дочерей убивал?
Рассказчик (после паузы, глуховато):
— А это был не старик… Это был колдун. Немецкий шпион. Он старика убил, а сам на его место стал…
Ну и чем это вам не сегодняшний случай?
Потом подоспел обеденный перерыв и народ потянулся мимо моего стола на пункты заправки. Прошёл и тот, кого надлежало теперь именовать Сергеем Петровичем Зарезиным, — в компании Никанорыча и замдиректора, тоже заядлого рыбака. Обсуждали места клёва.
— Лариса Ниловна, — дождавшись, пока троица минует стеклянный тамбур и окажется на улице, окликнул я даму из отдела рекламы. — Как там у вас Сергей Петрович?
— Почему вы спрашиваете?
— Да каким-то он мне странным сегодня показался…
— Странным?
— Н-ну… не совсем здоровым, что ли…
Она взглянула на меня с подозрением.
— А что это вы заинтересовались вдруг здоровьем сотрудников? Это входит в ваши обязанности?
— Да нет… Так, знаете… по-человечески…
Лариса Ниловна негодующе фыркнула (она вообще всё делала негодующе) и, просквозив аквариум, смешалась с толпой.
Выспросил ещё троих. Та же самая картина. Один, правда, сказал, будто ему тоже почудилось, что Зарезин слегка подпростужен, — ну так сколько бы на рыбалку ни ездить! Вечера-то сырые…
Не знаю, кто из них, где и когда стукнул начальнику охраны о моих расспросах, но с обеда Никанорыч вернулся туча тучей.
— Ты что тут из себя детектива корчишь? — зловеще осведомился он. — Что за дела?
— Александр Никанорыч, — пролепетал я. — А сами вы разве не видите?
— Чего не вижу?
— Это же не он…
— Кто не он?
— Не он… Не Сергей Петрович…
Начальство на секунду оцепенело, потом угрожающе перегнулось через стол. Забыл сказать, но у Никанорыча независимо от настроения всегда лицо убийцы. Я даже чуть отшатнулся.
— Дыхни! — приказал он угрюмо.
— Да трезвый я…
— Дыхни!
Я дыхнул.
Лицо Никанорыча стало ещё мрачнее.
— Ну что? Сменщика вызывать или сразу скорую?
— П-почему?..
— Потому что! А ну-ка повтори, что ты мне сейчас такое ляпнул!
— Н-ну… мне показалось, будто…
— Так. Показалось. Уже лучше… Что такое жамевю, знаешь?
Нет, вот этого умного слова я ещё не слыхивал ни разу. И менее всего ожидал услыхать что-либо подобное от Никанорыча.
— Может быть, дежавю? — робко уточнил я.
— Похоже, — согласился он. — Только с точностью до наоборот. Жамевю — это когда знакомое делается незнакомым. Лицо, например, чьё-нибудь… А что это за симптом, знаешь?
— Н-нет…
— Вот и я тоже, — хмуро признался он. — Но мой тебе, Миша, совет — сходи проверься. Что-то не нравится мне всё это… Показалось ему! Когда кажется, креститься надо…
— Да я и так крещёный… — с кривой улыбкой рискнул пошутить я, и начальство, видя нормальное моё поведение, малость поуспокоилось.
Как там гласит народная мудрость? Пил, не пил, а коли двое скажут, что пьяный, поди да проспись.
В моём, правда, случае следовало скорее поступить «с точностью до наоборот». Согласно формулировке грозного Никанорыча.
Едва дождавшись конца смены, я против обыкновения завернул по дороге в забегаловку, где взял жестяную баночку водки (сейчас в таких продают разве что колу) и бутерброд с колбасой.