Растерявшись, я застыла при входе. Взгляд упал на мокрые волосы Игоря и другую домашнюю одежду: теперь на нем была черная майка и серые шорты. Поднявшись с места, он помахал ладонью, вздернув бровь:
— Так вкусно пахнет! Только не пойму, чем именно?
Наше общение было натянутым после происшествия на кухне, а я все еще ощущала неловкость, переминаясь с ноги на ногу. Неопределенно пожав плечами, я кратко указала Игорю пальцем на кухню. Именно туда он и отправился, но я почему-то следом не последовала.
Мой взгляд был прикован к тумбочке, куда Игорь так поспешно что-то от меня спрятал. Кусая губы, я не могла справиться с притяжением. Мозг ломался от мысли: «Что же там такое секретное?».
— Ничего себе, Ир! — громко прокричал мужчина, звонко присвистнув. — Ты серьезно это сама так быстро приготовила? Не пойму… Продукты что ли докупала?
Не понимая, зачем я это делаю, мои ноги непроизвольно поплелись вперед. «Не стоит!», — шептала я про себя, но все равно, умирая внутри, быстро распахнула тумбочку и протянула руку.
— Ничего не докупала. Наоборот! Там еще много всего осталось, — ответила я мужчине, прежде чем достать заветный лист.
Им оказалась фотография. Наша с Игорем… Первая и единственная, потому как суровые байкеры не любят делать снимки. Помню, как нашла у бабушки полароид, прихватила с собой на свидание с Игорем. Мы лежали на траве у байка, когда я, не предупреждая, сделала снимок. Он получился слегка смазанный. Игорь вырвал у меня фотоаппарат, как только понял, что именно я делаю.
Этот снимок я всегда носила с собой, а перед отъездом в столицу он пропал. «Судьба!», — решила тогда я… И вот судьба нашла меня дома у Игоря.
— А ты стала смелее, — тихий уверенный голос раздался прямо за спиной, буквально на уровне уха. Вздрогнув, я было хотела развернуться, но вовремя одумалась. Ведь иначе просто столкнулась бы с мужчиной. — Это тебя в столице научили лазить по чужим ящикам?
Сжав зубы, я не показала Игорю, как сильно сгораю внутри от стыда, а холодно отмахнулась:
— А тебя кто научил воровать чужие фото?
Он хмыкнул, спокойно и бархатно. Вибрации разлились по коже, их сменили мурашки. Ладони мужчины по-свойски упали мне на бедра, вгоняя в панику.
— Скучала что ли по ней? — с издевкой спросил он. Пусть отвечать я и не собиралась, но Игорь все равно не дал бы, поспешно сменив вопрос. Теперь его голос казался строгим, серьезным, заинтересованным: — А по мне?
Сглотнув ком и облизав пересохшие губы, я подняла взгляд и уставилась перед собой в стену:
— Картриджи для полароида дорогие, вот и все.
Стоять у плиты мне было менее жарко, чем рядом с Игорем. И менее сложно. Тело натянулось канатами, слегка затряслось от напряжения. Пусть мы и не соприкасались особо, я ощущала его спокойный размеренный пульс и биение сердца.
— Интересно… Собиралась по верх фото сделать? Вот это экономия, Ирочка!
— А чего пленке зря пропадать? Этот кадр явно испорчен, — солгала я, опустив взгляд на фото.
Там Игорь улыбался. Его серые глаза были пьяными, хоть он не пил. Он любил меня тогда, я знала. Какой-то своей любовью, непонятной и недоступной мне…
От напряжения в груди, боли в сердце я чуть сильнее сжала пальцами фото. Видимо, Игорь решил, мол я собираюсь его порвать. Потому как вытянув перед собой руку, он грубо вырвал его, закинул в ящик и демонстративно прихлопнул.
— А мне нравится, — теперь он стоял передо мной, сложив руки на торсе. Хищная улыбочка соседствовала с его странным разглядыванием волос. — Мне нравится, какие у тебя там волосы светлые… Золотые. Ты как солнышко, Ир.
— У меня сейчас такие же волосы, — выпалила я прежде, чем успела осмыслить, насколько неуместно и двойственно это звучит.
И все же Игорь задумался. Его лицо почернело, выражая горечь и смятение. Сведя брови на переносице, он вдруг отвел взгляд к окну и прохрипел:
— Да, согласен. Столько лет прошло, а ничего не поменялось.