Зря я решила, что это его успокоит. Сжав челюсти до хруста суставов, Игорь почернел от злости. Лицо вытянулось, а крылья носа затрепетали. Раздувались, как у быка в корриде.
— А сколько было после меня? — снова потребовал ответа мужчина, но здесь я уже сдалась. Отвечать такое кому бы то ни было верх неприличия. — Знаю я ваши столичные нравы! Небось из клубов не вылезала.
Удивленно ахнув от наглости Игоря, я все же обошла его, продолжая непринужденно лизать мороженое. Но не успела сделать и шагу в сторону, как путь снова оказался перегорожен.
— Некультурно не отвечать на вопросы, Ирочка, — отчеканил он каждое слово от зубов, разглядывая меня сканирующим взглядом.
— Не культурно такое спрашивать у постороннего человека, Игорек! — в тон ему процедила я, начиная порядком закипать.
Цепкий взгляд мужчины опустился с глаз на мои губы. Что-то в Игоре переменилось по щелчку пальцев. Злой, раздраженный взгляд стал иным. Потерянным, дезориентированным и темным. И без того горячий воздух вдруг закипел, словно мы возле раскаленной лавы.
— Мы не посторонние и… Ты… — он задохнулся, сбился с мысли. Хриплый севший в миг голос стал гортанным и незнакомым. — …Так аппетитно ешь мороженое… Так и тянет попробовать на вкус…
В голове порядком помутилось, мир вокруг словно перестал существовать. Я снова ощутила ту легкость в теле, эйфорию в каждой клеточке, пьянеющую негу… Словно и не было всех тех лет. Словно вернулась в прошлое.
Дрожащей рукой протянув рожок мороженного Игорю, я зачем-то прошептала:
— Хочешь?
Путанно и нервно он махнул головой:
— Нет. У меня так вкусно не получится, — немного помолчав, он качнулся вперед, сокращая расстояние между нами. Почему-то я не отшатнулась, хотя была должна. — Я просто вспомнил, как эти губы когда-то…
— Так, все! — словно ошпаренная, я отпрыгнула в сторону. От Игоря, от болезненно-сладких воспоминаний. Неужели он думал, мол я сама не помню, чем мы занимались в рабочей подсобке его отца? Вряд ли я смогу войти в эту комнату еще когда-либо… Выдернув пакет из рук Игоря, я быстрым шагом направилась в сторону дома бабушки. Теперь я начинала жалеть, что решила прогуляться пешком, ведь до ее дома осталось идти еще минут пятнадцать. — Прости, мне пора. Да и тебе, Игорь… Работа «стынет»! Ты же теперь у нас нарасхват, да? Так вот не подводи людей.
Он ничего не предпринял, чтобы остановить меня. Это радовало ровно в той же степени, что и огорчало. Я точно знала, что Игорь не тот мужчина, что станет за меня бороться. Он просто не тот. Но это не мешало моему сердцу вырываться из груди от одного его вида.
Перебирая ногами, я с удивлением замечала, как быстро хмурится небо. В какой-то момент обернулась, а Игорь все еще идет за мной на расстоянии.
— Мне нельзя с тобой по одной улице идти? — удивился тот, разводя руками и указывая мне пальцем на подъезд, расположенный буквально в двух шагах. — Я тут живу, Ирочка.
Раздраженно зашипев себе под нос проклятия, я развернулась на пятках и ускорилась. Но вдруг случилось то, чего я предвидеть не могла… Низ пакета разорвался, продукты принялись рассыпаться по полу: яблоки, мука, картошка, огурцы с помидорами… Не зная, в какую сторону бежать, я судорожно сгребала все в одну кучу, пока не поняла, что Игорь занимается тем же самым.
— Иди домой! — взмолилась я, закатывая глаза. Именно этот момент выбрал гром, чтобы разверзнуть небо. Следом за ним полился проливной непроглядный дождь. Мой розовый узкий комбинезон вмиг промок до нитки, а черные волосы облепили лицо. Продукты на полу медленно смешивались с землей, а нового пакета под рукой не было.
— Уверена, — усмехнулся парень, в который раз указывая взглядом на подъезд, — что моя помощь не нужна?
Часть 3
Я думала, что справлюсь. Думала, что изменилась, повзрослела, стала сильной и храброй… Но стоило Игорю распахнуть подъезд, пропуская меня внутрь, как в голову ударили воспоминания с мощным потоком знакомых ароматов. Свежая побелка; кто-то тушит капусту; а на одном из этажей покрасили перила, а еще дикая вонь самых дешевых сигарет... Так пахло мое счастливое детство. Так пахло мое прошлое.
Тело зашаталось, словно маятник, желание сбежать прочь граничило с маразмом. Нога зависла в воздухе, дыхание сперло, накрыла паническая атака.