— Дождь почти кончился. Добегу как-то, — взмолилась я, боясь представить, чем закончится такое раздевание. — Лучше чаю мне налей горячего.
Шагнув назад в коридор, Игорь строго указал пальцем на ванну. Под его пристальным хмурым взглядом я ощущала себя нерадивым, ослушавшимся ребенком.
— Раздевайся, Ира. Не выделывайся! Белье тоже снимай. Циститом хочешь заболеть? — приказал он мне, воздух вокруг стал тяжелым и вязким, клитор болезненно запульсировал. Не помню, когда последний раз мне так безумно хотелось получить разрядку. Не помню, в каком году вообще мастурбировала! С широко распахнутыми глазами я таращилась на Игоря, пытаясь собрать мысли в кучу, когда он наконец улыбнулся. Широко, нежно, приветливо. Конечности обмякли от его бархатного хрипловатого баса: — А чаю я тебе, естественно, налью, ты чего. Как ты любишь: с мятой и лимоном. Папа как раз сделал свой фирменный сбор. Ну, ты помнишь. Мы его часто пили в его мастерской.
«Соберись!», — скомандовала я себе, кратко кивнув. Спрыгнув со стула, я, не глядя на Игоря, вырвала из его рук футболку. Спрятаться в ванной — выглядело лучше, чем не двойственно сжимать ноги и прятать каменные соски. Как долго я бы еще смогла выдавать это за холод?
Заперевшись в комнате, я включила воду и буквально повалилась на раковину. Дыхание сперло, а все мысли были об одном. Запретном. Судорожно скинув с себя одежду, я прижала к носу черную футболку мужчины. Она пахла им, до одури пьянила. Рецепторы трепетали, тело оказалось на небесах. Закрыв глаза, запрокинув голову назад, задрожала от трепета и возбуждения.
Моя рука плавно скользнула между бедер, проникая под складки. Клитор тут же отозвался, я была мокрая до безобразия. Я не делала ничего особенного, просто погладила увеличенную, болезненно вибрирующую горошину. Мой мозг представил, что это делает Он… Совсем, как тогда. Коснувшись себя еще пару раз с закрытыми глазами, я четко помнила, словно это было вчера, как его каменный член насаживал меня снова и снова. Вбивал в матрац с хриплыми рыками, шепча грубые пошлости.
Сознание помутилось, мир замер. Наш последний секс, полный желания и страсти, заслонил все вокруг. Я помнила, как Игорь тогда вошел глубоко в меня, его член увеличился, задрожал… Мужчина пришел к финалу вслед за мной, а после шепнул на ухо: «Я люблю тебя, малыш!». Это был первый и последний раз, когда он говорил нечто подобное.
Я кончила, до боли зажимая рот рукой. Слезы текли по щекам от мощной разрядки, от боли и бессилия… От чувств, что так некстати воскресли из мертвых.
— Черт тебя дери, Игорь, — горестно, раздраженно вырвалось с губ. Испуганно откидывая в сторону футболку Игоря и таращась на нее, словно та прокаженная. — Это будет намного тяжелее, чем я предполагала!
Часть 4
Возвращаясь в свой родной город, я убедила себя, мол Игорь давно переехал… А теперь я выходила из его ванной в одной футболке на голое тело, словно и не было ничего между нами ранее: страсти, болезненного расставания и жгучей обиды. Все это отчаянно не укладывалось в голове.
— Душ принимала там? Умница, — я застала мужчину с чайником в руках, разливающего ярко-бардовый чай по прозрачным чашечкам. Повернувшись в пол оборота, Игорь послал мне широкую улыбку, обнажая ровные белые зубы. Когда-то они были не такие идеальные, но от того делали его образ не менее сексуальным и мужественным.
Переминаясь с ноги на ногу, я мечтала о том, чтобы происходящее в ванной навсегда осталось тайной. Так что мило улыбнулась и кивнула, солгав:
— Рада, что ты не против. Дождь вонял чем-то химическим…
Его взгляд медленно скользнул от моего лица вниз. Цепко очертив огромную черную футболку, он остановился лишь на выпирающих горошинах сосков… Я не могла этого не заметить. Хоть Игорь и резко перевел взгляд на голые ноги, сглатывая вязкую слюну.
— Тебе идет, — кратко, холодно и тихо хмыкнул Игорь, отворачиваясь к окну. Он хмурился, словно злясь на что-то. — Дарю, Ирочка.
Совершенно без какой-либо цели я зачем-то кокетничала:
— Можно на улице носить, с такой длиной подола все парни будут мои. Как думаешь?
Он посмотрел на меня так странно, что я содрогнулась. Это было не осуждение, а скорее вопрос: «Что ты сейчас делаешь? Для чего меня провоцируешь?». Игорь не понимал, чего я хочу от него сейчас. Но проблема заключалась в том, что я и сама не понимала.