Я ослепла? Кажется, мне становится холоднее... В следующее мгновение мне на грудь поставили что-то горячее, и если бы я смогла, то взвилась бы со скоростью света куда-то в никуда. Подальше от этого ощущения, которое всё больше и больше мне начало напоминать реальность. Обоняние мне не отказало, и я смогла унюхать запах дыма, а также мерзкий душок горящих волос и палёной плоти. Моих волос, мое...
- «Тотем», услышь нас, детей своих... - до моего слуха донёсся более различимый шёпот из всех других, которые даже не думали молчать. - Осенённый под тобой, да вознесётся к тебе... - голос стал громким и отчётливым. В нём что-то знакомое, смутно знакомое. Я знаю его. Но я не могу понять... Не могу вспомнить.
- ...Умерший с тобой, да родиться в тебе... - окончания фразы я так и не услышала, так как в то мгновение всё моё внимание заняла яркая, как вспышка, ни с чем не сравнимая боль.
Глава 1
Когда я перестала чувствовать даже отголоски той ужасной боли, я даже не могу сказать приблизительно. Тело всё ещё сотрясалось в памятном тике, я обняла себя руками, подогнув колени к груди, стараясь при этом успокоиться. Не знаю, будет ли со мной ещё что-то делать тот человек, со странно знакомым голосом, или нет. Но мне было страшно. Я сама не заметила как меня начала бить мелкая дрожь, и даже объяснить, что я в тот момент чувствовала - холод или же это было просто нервным, не смогла бы.
Через некоторое время я абсолютно неподвижно замерла на своём каменном ложе, ощущая внутри себя доселе не знакомую мне пустоту. Там, в груди, чего-то не хватало. Я закрыла глаза, и тяжело вздохнула. Бесполезно их открывать, я же ничего не вижу. Перед глазами стояла чёрная пустота, очень напоминающая ту, что образовалась у меня в груди. Только уши улавливали каждый звук, который, к сожалению или радости, воспроизводила лишь я своими движениями и дыханием. Говорить у меня тоже не выходило, все звуки, которые я всё же умудрилась из себя выдавить, больше были похожи на тихий нелепый писк напополам с хрипом.
Когда я уже начала трястись от настоящего холода, ко мне кто-то пришёл. Он просто стоял на отдалении от меня, и смотрел. У меня застучали зубы от холода, я попробовала открыть глаза, дабы что-то увидеть. Но так и не смогла этого сделать. Перед глазами было всё так же темно. Я не знала, обычная ли это слепота, или она отличается от той, естественной слепоты, которая у некоторых людей есть с детства. Почему-то именно в этот момент подумалось, что если у той или иной семьи есть деньги, то полную слепоту вполне возможно излечить...
Технологии нашего мира развивались на необычайной скорости. Большие города были вершиной холодного техногенного искусства. Многоэтажки подпирали собой небеса, и насчитывали порой даже больше чем триста этажей. Люди ещё в позапрошлом веке начали перемещаться на призрачных трассах, или же просто в воздухе. Живущие в мегаполисах почти забыли о живом транспорте, а также о том, как выглядит настоящий лес, или поле.
Я с родителями жила в небольшом ограждённом селении, где сохранилась начальная экосистема мира. Такие селения на нашей планете занимают почти тридцать пять процентов от площади всего мира. И в них нет такого огромного техногенного прогресса, как в остальных частях нашего мира. Мы ещё живём на немного улучшенном уровне далёкого двадцатого века. Если у нас кто-то и летает, то только с помощью своей силы - ибо именно в таких селениях рождается большинство стихийников.
***
Наверное, за то время, пока я лежала и мёрзла, я успела уснуть. Ну или же меня усыпили... Сейчас мне было очень тепло, я лежала в мягкой кровати, накрытая одеялами. Открыв глаза, я просто тупо уставилась в потолок, а тогда совершенно бессмысленным взглядом оглядела всю комнату, в которой я находилась. Она определённо была моей: те же стены окрашенные в нежный сиреневый, большое окно запахнуто тяжёлыми фиолетовыми шторами. Стол около окна, а также стоящий там книжный шкаф. Огромная плазма висящая напротив моей кровати, прямо на противоположной стенке. В дальнем углу от кровати должен был стоять ещё и мини-диванчик с кофейным столиком...
В моей комнате были чужие. Я с прищуром посмотрела в сторону стола, где над ним ещё в день Нового года висели некоторые мои рисунки. Их забрали. Но не все. На стене висели тогда только семь рисунков, в то время как большинство своих происков вдохновения я спрятала с помощью магии и банальной хитрости. Я уверена: никто не догадался о мой нычке. Её даже братья не могли найти, хотя у них и был особый талант искать всё спрятанное или затерянное. Я бы почувствовала, если бы мой клад выпотрошили.