ТОУД-ТРИУМФАТ0Р
Toad Triumphant © 1995 by William Horwood
Illustrations copyright © 1995 by Patrick Benson
Перевод с английского Вероники Капустиной
I САД МИСТЕРА ТОУДА
Теплым майским полднем Тоуд лежал на террасе в уютном плетеном шезлонге, обложившись подушками и оглядывая свой сад, вернее, ту его часть, на которую падал его задумчивый взор. В таком ленивом расположении духа он мог рассмотреть только Реку, величавую и великолепную, на юго-западной границе его обширного поместья. И так — целый день. Это было его любимое занятие: греться в лучах прошлой славы, наслаждаться радостями настоящего и планировать будущие триумфы.
Перебирая в памяти эпизоды своего славного прошлого (именно таким Тоуд его видел), он оторвался только для ланча — чтобы пополнить им список удовольствий, вкушаемых в настоящем. И теперь, насытившись и снова погрузившись в прошлое, он подошел к очередной стадии своей дневной работы: следовало наметить планы на ближайшие месяцы и годы.
Этого момента Тоуд всегда ждал с нетерпением: ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем выдумывать разные прожекты, строить грандиозные и хитроумнейшие планы, призванные показать миру, какое он удивительное и необыкновенное существо. Недостатка в идеях у него не было. Но только его закружил вихрь мечтаний об одиночных восхождениях на туманные альпийские вершины, как покой его неожиданно нарушило отдаленное дребезжание звонка на входной двери.
— Дворецкий! — крикнул Тоуд. — Не забудьте, что меня нет дома ни для кого и ни по какому делу!
Тоуд не желал вставать, пока не придет время пить чай. Он очень надеялся, что его новый дворецкий, тщательно проинструктированный и уже посвященный в порядки этого дома, благополучно отправит не вовремя явившегося посетителя. С этим намерением слуга и пошел открывать дверь, а Тоуд, греясь в теплых солнечных лучах, выкинул визитера из головы и снова вернулся в будущее.
Планов у него хватало, но намерения немедленно воплотить какой-нибудь из них в жизнь не было. Хотя бы потому, что сейчас Тоуд не имел на это средств, — он потратил в прошлом году значительную сумму, наполовину перестроив Тоуд-Холл, пострадавший от пожара два года назад. Несмотря на хорошую страховку, лондонская компания Ллойда почему-то ни за что не соглашалась выделить Тоуду средства для покупки средневековых французских гобеленов, ковров времен Великого Могола, английской резной мебели XVIII века и веджвудских чайных сервизов — вещей, совершенно необходимых одинокому холостому джентльмену для уюта и чтобы при случае потешить своих гостей.
Про мистера Тоуда не скажешь «без гроша в кармане», как выразились бы менее утонченные, чем он, особы. Нет, он имел достаточное состояние для праздной жизни в роскоши и собирался именно так и жить до конца дней своих, до самой последней секунды. Он рассчитывал перейти в небытие, вернее, в сладостное забвение, держа в правой руке бокал пенящегося Moet& Chandon, а в левой — хорошую гаванскую сигару. Живи сейчас и не плати потом — таков был девиз Тоуда. Однако разрушение Тоуд-Холла и его воссоздание в более современном стиле напомнило, что даже его ресурсы ограничены, и очень хорошо, что он был застрахован, чем обязан, кстати, своему покойному отцу, а никак не самому себе.
Но, по правде говоря, даже если бы у него было достаточно средств для осуществления грандиозных планов и прожектов, все равно у него уже не хватало воли и энергии. Он не так молод, как прежде, гораздо более осторожен, не так легко идет на риск во внешнем мире, то есть там, за Берегами Реки.
Дважды за последнее время мистер Тоуд оказывался в мрачном подземелье Городского Замка в ожидании судебного разбирательства. В первый раз — за непреднамеренное хищение автомобиля, а во второй — в результате несчастного случая с летательным аппаратом, повлекшего за собой дюжину обвинений, самым унизительным из которых было необоснованное обвинение Тоуда в бесчестных намерениях по отношению к жене трубочиста.
Все это было плохо и само по себе, но суды, с их тягостной процедурой, бесчеловечными перекрестными допросами, хладнокровно жестокими судьями и, главное, неизвестным исходом, были и того хуже. Словом, мистер Тоуд ни за что в жизни не согласился бы снова пережить такое. Его благородные и долготерпеливые друзья — мудрый Барсук, практичный Рэт и бесценный Крот — предложили, на случай если Тоуд забудет (а они опасались, что это может произойти) о своем прошлом опыте, высечь в камне слова предостережения, вынесенного Тоуду судом на последнем процессе:
«Больше не преступайте закон. В следующий раз вряд ли вам что-либо поможет, даже чудо. Второго шанса не будет!»
Искусный резчик высек эти слова на камне, и не один, а целых три раза, и Тоуда заставили установить плиты в тех местах, где они ежедневно попадались бы ему на глаза: над входом в дом, над кроватью и напротив его кресла в столовой. Все сошлись на том, что это весьма скромная цена за вольнолюбие и безрассудство Тоуда.
Поразмыслив еще, Барсук предусмотрительно договорился, чтобы в дополнение к трем каменным скрижалям были написаны краской еще два предупреждения и чтобы четыре главных слова Верховного суда были изображены большими черными, обличающими буквами:
«ВТОРОГО ШАНСА НЕ БУДЕТ!»
Одна из этих надписей была повешена над входной дверью изнутри, вторая — на воротах у реки. Если у Тоуда вдруг и возникнет искушение снова сбиться с пути, поддаться порыву и пуститься на какую-нибудь авантюру, то, увидев мрачное предупреждение, он вынужден будет вернуться на прямую, хоть и трудную, дорогу.
Все эти предосторожности произвели на Тоуда такое сильное впечатление, что теперь ему было достаточно только строить планы и тут же отказываться от них, отвергая один за другим, потому что никакого желания вновь ввергать себя в пучину преступления он не испытывал. Но и теперь еще он не полностью освободился от страха, что длинная рука закона и ее отвратительные отростки — грубые ручищи констеблей — не достанут его, не сцапают за шкирку и не отволокут обратно в тюрьму.
Поэтому, когда звон дверного колокольчика смолк, послышались шаги, явно не принадлежавшие дворецкому, и разнеслись по гулким залам и комнатам Тоуд-Холла, Тоуд встревоженно приподнялся и стал подумывать, не осуществить ли ему один из планов побега.
Он встал и посмотрел на лодочный сарай за садом. Только двое знали, что в нем. Вступив в должность, дворецкий первым делом помог Тоуду глухой ночью установить в сарае на случай побега катер — мощную моторную лодку, которая стояла готовая к отплытию, прикрытая брезентом в укромном углу сарая, замаскированная шлюпкой и двумя яликами.
Тоуд надеялся, что ему никогда не придется воспользоваться спрятанным катером. Странно, когда Тоуд впервые увидел его, катер не вызвал у него никакого интереса.
— Я не прикоснусь к нему! — закричал он озадаченному джентльмену, который привел катер вниз по Реке в Тоуд-Холл.
Того и так уже удивило непременное условие сделки: тайная доставка в ночное время. К тому же такими дорогими лодками высокого качества пользуются при путешествиях в неизведанные и опасные места: верховья Амазонки или кишащие крокодилами болота Новой Гвинеи, а не в тихом месте в средней части Реки.
— Все эти средства передвижения не для меня! — заявил ему эксцентричный покупатель. — Они стоили мне слишком многих унижений и не меньших забот моим друзьям. День или ночь, когда мне понадобится этот катер, будет последним днем моей счастливой жизни в Тоуд-Холле.
— Так, значит, вы покупаете катер не для удовольствия, сэр? Значит, ему суждено стоять тут укрытым всяким тряпьем и никто не будет пользоваться им и радоваться его совершенству?
— Именно так! — провозгласил Тоуд. — И надеюсь, долгие годы. Но, увы, обыкновенным людям, вроде вас и моего дворецкого, не понять, что у таких выдающихся личностей, как я, много врагов и мы всегда должны быть готовы к худшему. Меня могут несправедливо преследовать, мои недруги только и мечтают вернуть меня в заключение и вновь подвергнуть неправедному суду. И если они сделают это, я прыгну в эту лодку и вынужден буду пуститься в бега.