— Где это мы? — спросил очнувшийся Чумаков, хрипло откашливаясь.
— Похоже, что мы в царстве Хаоса… — ответил отец Евлампий, тоже пришедший в себя. Его голос был тихим, но он даже не дрогнул. — Там, где стираются все границы и правила, установленные Творцом.
— Хаос? — завопил Черномор, схватив меня за рукав. — Жрец хочет сказать, что этот долбаный демон закинул нас за пределы мира? — Черномору никто не ответил, но он уже понял это и сам.
Ветер ревел в ушах, вырывая слова изо рта, но я всё равно крикнул в ответ:
— Похоже, батюшка прав!
Отец Евлампий, кажется, был единственным, кто сохранял полнейшее спокойствие. Его глаза светились неестественным золотым сиянием, а пальцы привычно пытались найти на груди утраченный крест, но никак не находили.
— Нас ведёт Господь, — произнёс он, и его голос прозвучал предельно чётко в этом безумном хаосе.
Я поднял глаза к небу, наблюдая, как к кроваво-красной луне присоединилась другая — синяя, как древний ледник, а потом еще и третья — мертвенно-блеклая, будто трупная кожа. Они плыли в чёрном небе, освещая пустынное каменное плато, окруженное уродливым лесом, на котором мы оказались по желанию грёбаного демона.
Тень отделилась от багрового небосвода, освещаемого красной луной, материализуясь в летящую фигуру демона, скользящего по этому безумному миру на крыльях вековечной Тьмы. Эта Тьма была куда древнее той, что водилась в аду, ибо та была лишь её жалкой тенью, пародией, отголоском настоящего Хаоса, способного пожирать даже сами звёзды.
Демон приземлился буквально в нескольких метрах от нас. Мы напряглись, но Раав пока не проявлял враждебности.
— Добро пожаловать в царство изначального Хаоса! — произнёс демон, и его голос прозвучал как шелест ветра сквозь пустые кости. — Здесь вы свободны от всех скреп и оков упорядоченного мира. Здесь вам не нужны ни ваши боги, ни ваши правила, — его голос ласково обволакивал разум. — Здесь вы найдёте только то, чего вы действительно хотите обрести…
Раав небрежно сбросил капюшон, по всей видимости, не желая больше скрывать от нас свои настоящие черты. Однако, его лицо постоянно менялось: то древний морщинистый старик, то юноша с глазами, полными звёзд, то нечто с зияющей пустотой вместо лица. Там, где только что были его черты, плясали мерцающие узоры, словно тысячи крошечных галактик, рождались и гибли в каждое отдельное мгновение…
Он стоял перед нами, но теперь его облик стал ближе к человеческому. Высокий, крепкий гибкий, приятные черты лица, только глаза — желтые с вертикальной чертой, как у хищника. Раав провел рукой по воздуху, и перед каждым из нас возникло «видение» — очень похожее на отражение наших самых сокровенных желаний…
Глава 6
Каждому из нас было явлено собственное видение. Однако, чёртов демон не просчитал, что я могу увидеть и услышать всё, что творится в головах моих спутников. Причём, мой уровень ментального дара поразительно вырос в мире Хаоса.
Я «читал» своих товарищей легко, словно открытую книгу, даже Черномора, в мысли которого мне не удавалось до этого проникнуть. Причём, умудрялся делать это одновременно, успевая оценить и «свои» образы, навеянные Хаосом.
— Черномор… Ты жаждешь признания. В твоем мире тебя считают шутом, но здесь… — В голове коротышки вспыхнул образ карлика на троне, вокруг которого склонялись исполины в сверкающих доспехах. — Ты будешь настоящим повелителем магии, перед которым трепещут не только великаны, но даже боги…
Карлик замер, его глаза сузились.
— Пф… — презрительно выдохнул он, но я увидел, как его пальцы сжали бороду чуть крепче. Коротышка заерзал, а его глаза жадно следили за всполохами энергии, рисовавшими красочные картинки в его голове.
— Ты мог бы быть Великим, карлик, — сладко нашёптывал ему в уши Хаос. — Не забавным старикашкой с неопрятной бородой, а настоящим Властителем целого мира! Я верну тебе утраченные знания — те, что сгинули вместе с могучими чародеями прошлого. Ты сможешь заново переписать историю…
Борода Черномора зашевелилась, выдавая его нервозность. Карлик хотел этого и был всего лишь в одном шаге от того, чтобы согласиться. Но… Его абсолютная клятва верности, словно натянутый собачий поводок, напомнила ему, что не стоит этого делать.
— Отец Евлампий… — в то же самое время обрабатывал священника Хаос. — Ты ищешь Истину, но твой Бог молчит. А я могу показать тебе истинное лицо твоего «Творца»…
Видение изменилось — темный собор, где лики святых на иконах искажены яростью, где вместо алтаря стояло огромное зеркало, в котором отражалось… Там отражалось что-то, чего я совершенно не сумел рассмотреть. Однако, священник вскрикнул, не сумев сдержать ужаса. Видимо, это отражение в зеркале предназначалось только для него, являясь индивидуальным кошмаром.
— Нет! Ты лжёшь!
— А может, ты просто не готов видеть? В моём мире ты точно узнаешь Истину. Или… ты сам сможешь стать Истиной… Великой, всеобъемлющей… В моем мире возможно всё…
Отец Евлампий побледнел. Его вера всегда была его опорой. А что, если Хаос прав?
— Нет! Ты лжёшь, демон! — скинул с себя нахлынувшее наваждения священник. Его вера вновь была крепче гранита.
— Ваня… — Демон ухмыльнулся, растекаясь приторным елеем лести, — Чумаков. Ты же солдат. Но тебя постоянно предают… А я обещаю… — И дальше по тексту вагон и маленькая тележка всевозможных плюшек. Чумаков молчал, но его рука непроизвольно потянулась к пистолету.
Зная деда, я решил, что сейчас, наплевав на все условности, он пальнет прямо в эту ухмыляющуюся рожу демона. С дедулей тот, ну, вот никак не угадал. Ваня убеждено (до самой своей смерти) считал, что человек — сам кузнец своего счастья. И оно, это счастье, достигается не за счет какого-то вагона плюшек. И я с ним был в этом совершенно согласен.
— А ты… — Хаос посмотрел на меня глазами Раава. — А ты… ты устал… — Его голос стал мягким, почти жалостливым. — Причинять Зло во имя Добра не каждому под силу… А что, если я дам тебе возможность скинуть это бремя? Только отдай «Гнев» и всё… Иначе…
Я посмотрел на своих спутников, проникая в их мысли и желания. Они уже не колебались. Хаос поставил не на ту карту — и проиграл. Каждый из них уже столько успел пережить в своей жизни, и не важно — длилась она столетиями, либо едва-едва перевалила за два десятка лет, что сумел закалиться крепче любой стали.
— Выбирайте! — громыхнул напоследок Хаос, но никакой моральной поддержки в наших душах так и не нашёл.
Пространство вокруг нас содрогнулось, вспыхнув малиновым заревом. Лицо Раава, отражающее чувства Хаоса, исказилось яростью — его планы рушились, а мы стояли перед ним, непоколебимые, как скалы. Похоже, давненько он со смертными не общался, либо с такими упёртыми, как все из нашей компашки.
— Нет!
Это слово прозвучало одновременно из наших уст. Черномор хищно осклабился, поправляя бороду. Самое занимательное, но коротышка на полном серьёзе раздумывал, как бы вырвать у Хаоса его обещанные знания — но только на своих условиях. Отец Евлампий ещё крепче сжимал кулаки, не находя креста на привычном месте и шептал молитвы. Хотя, сомневаюсь, что Создатель его услышит из этой психоделической задницы. А в глазах Чумакова застыл холодный, стальной блеск.
— Мы уже выбрали, — добавил я, ощущая жар формирующейся печати «Гнева» на ладони. Причём, формироваться она начала совершенно самостоятельно, без какого-либо моего участия.
Хаос зашипел, его форма начала распадаться, словно пепел на ветру. Черные трещины побежали по иллюзорному миру, обнажая бездонную Пустоту за его пределами.
— Вы обречены! — громыхнул Раав.
От его голоса, раскатившегося эхом по всему миру Хаоса, вздрогнула земля. Но звучал он уже слабее, почти жалко. А потом окружающий нас мир взорвался в огненном вихре. Когда дым рассеялся, мы вновь стояли на чудесной лесной тропинке, в окружении зеленых исполинов под обычным голубым небом.