— Эта тварь уже была здесь… — шумно втянув носом воздух, произнёс Черномор, а его борода зашевелилась сама по себе, пустив явно различаемую «волну».
Фролов стиснул зубы, перекинул автомат на грудь и лязгнул затвором:
— Тогда пошли…
Мы двинулись к входу, осторожно ступая по древним камням, усыпанным мхом и трещинами, оставленными неумолимым временем. Черномор шёл впереди, его борода теперь слабо потрескивала, а по ней пробегали редкие электрические разряды. Похоже, что коротышка тоже приготовился дать достойный отпор любому супостату.
Дорога до центрального входа, которая раньше была завалена размочаленными и переломанными деревьями, да еще разбита в хлам, как после бомбежки, была отремонтирована, пусть и на скорую руку. Однако, следы эпической битвы между лесным владыкой и нежитью-умертвием так и остались на своих местах, до сих пор поражая моё воображение.
До «парадного входа», сложенного из массивных каменных плит мы добрались довольно быстро. Когда-то перегораживающая проход внутрь кургана огромная покосившаяся могильная плита, испещрённая многочисленными знаками, фигурами и рунами была отодвинута в сторону. Теперь уже не нужно было просачиваться сквозь небольшую щель, как когда-то проделали мы с Лихоруком. Можно было просто и спокойно пройти внутрь.
В первом «предбаннике», мы наткнулись на тарахтящие дизельные генераторы, от которых внутрь грандиозного подземного сооружения тянулись пучки проводов. Работающим в кургане ученым и сотрудникам НКВД не приходилось больше плутать в кромешной темноте — в кургане было налажено электрическое освещение.
Пройдя через арочный проход, мы оказались в длинном трапециевидном коридоре, который когда-то освещали лишь чадящие факелы. Теперь же по стенам тянулись аккуратные ряды ламп накаливания, отбрасывающие желтоватый свет на каменные плиты, испещрённые древними письменами и «наскальной живописью» в картинках, повествующей о славном героическом прошлом гребаного умруна, которого нам с огромным трудом удалось ликвидировать в прошлый раз.
— Цивилизация добралась и сюда…- натужно усмехнулся Фролов, проведя пальцами по черной изоляции ближайшего кабеля. — Теперь хоть не рискуешь свернуть себе шею в темноте.
Однако, его наигранной радости никто не разделил, гнетущее впечатление от этого мрачного места становилось всё сильнее и глубже. А шеи и без этого всем свернули, невзирая на наличие современного электрического освещения.
Но я не мог избавиться от ощущения, что эта электрическая иллюминация в гигантском склепе лишь подчёркивала мрачность места. Тени казались гуще, странные скрипы и шепоты, заглушаемые некогда грохотом наших шагов, теперь просачивались и сквозь равномерный гул генераторов.
Ваня, обычно такой разговорчивый, молчал, вглядываясь вглубь коридора. Его пальцы нервно сжимали рукоять ножа, ножны которого были подвешены к ремню портупеи. Это я отдал ему тот самый охотничий нож, который случайно зарядил силой еще в самом начале своей карьеры ведьмака. И нож до сих пор отменно «работал».
Уже буквально через несколько шагов начали попадаться мертвые тела чекистов. И, судя по их мертвенно бледным лицам, искаженным настоящим ужасом, они умерли в настоящих мучениях.
Черномор вдруг остановился, резко подняв руку:
— Тише…
Его борода вспыхнула слабым синим светом, а по спине у меня пробежал холодок. Откуда-то из-за поворота донёсся звук — но не хруст камня под ногой, не скрип металла, даже не обычное шарканье ног… а что-то вроде мокрого шлёпанья, будто по полу тащили тяжелую мокрую тряпку, забыв её как следует отжать.
Фролов мгновенно прижался к стене, вскинув автомат наизготовку. Черномор сделал несколько резких жестов, и его борода «зашипела» и распушилась, словно шерсть рассерженного кота, выпуская в воздух голубоваты искры. Я же почувствовал, как по коже заструились мурашки — разлитая в воздухе вонь магического перегара была густой, почти осязаемой, и практически невыносимой. Электрические лампы неожиданно замерцали — их спирали то раскалялись до бела, то гасли совсем.
— Он еще здесь? — нервно прошептал Ваня, и в его голосе впервые за всё время прозвучали нотки тщательно скрываемого страха.
Когда лампы погасли в очередной раз, из темноты медленно «выплыла» фигура. Не та, что мы ожидали — не огромная, не демоническая, а вполне себе обычная… Это был ползущий по земле человек… Или то, что когда-то было человеком. Его кожа тончайшей слизистой плёнкой облегала торчавшие наружу кости, глаза казались впавшими в пустые глазницы, а губы растянулись в неестественно широкой улыбке, словно ему порвали рот. За собой ползущее существо оставляло широкий кровавый след.
— Чёртов мертвяк! — крикнул Фролов, что-то там надумав себе в кромешной темноте и вдавливая «гашетку» дрогнувшим пальцем.
Я едва успел ударить ладонью по стволу, сбивая капитану прицел. Автоматная очередь разорвала тишину, пули звонко рикошетили от каменных стен. Черномор резко махнул рукой, и над нами вместо лампочек загорелось маленькое солнце, осветив коридор метров на двадцать вперёд…
Глава 11
— Проклятье! — дернулся Черномор, когда в него попала одна из отрикашетивших от стены пуль. Но такой мелочью коротышку было не пронять. — Я его добью! — рванулся он вперед, но я успел схватить бородача за рукав:
— Стой! Это не мертвяк!
Ползущее окровавленное существо это… это был Том Бомбадил. Точнее, то, что от него осталось. Мне с трудом удалось опознать моего шотландского союзника-ведьмака. Его обезображенное лицо почти полностью скрывала запекшаяся кровь, но я всё равно узнал эту рыжую шевелюру и такую же рыжую бороду, слипшуюся от крови в сосульку.
Некогда крепкое двухметровое тело Тома словно побывало в чреве огромной камнедробилки, настолько оно было искорёжено и переломано. Левая рука была неестественно вывернута и буквально закручена в узел, словно её кости размякли. Но его глаза, по-прежнему живые, глядели на нас с немым ужасом.
— Том⁈ — Ваня сделал шаг вперед, но Бомбадил резко задергался, словно его било током, и из его рта вырвался хриплый шепот:
— Не… подходите…
Он содрогнулся в конвульсиях, забрызгав кровью ближайшую стену, и тогда я заметил — его тело было пронизано тонкими, но явно видимыми «нитями». Они тянулись вверх, к потолку, сливаясь с расплывшимися по нему тенями.
— Что это за дерьмо? — прошипел Черномор, тоже заметив неладное, и его голос вдруг стал злобным и подозрительным. — Опять паучиха?
Волшебный светляк прибавил яркости, и я сумел разглядеть, что нити — это не просто нити… Из темноты над нами медленно сползло что-то огромное, кожистое, с множеством гибких щупалец, каждое из которых оканчивалось крючковатым когтем. Именно из этого чудовища и тянулись прозрачные нити, насквозь пронизывающие тело Бомбадила. Было отлично видно, как кровь ведьмака медленно сочится по этим тонким капиллярам, питая чудовищное существо.
— Вот тля… — пробормотал пораженный Фролов, никогда не сталкивающийся ни с чем подобным. Он даже автомат выронил из рук, который, лязгнув, упал на каменный пол пещеры.
Тьма над нами зашевелилась и довольно заурчала чем-то влажным и липким. Под «рукотворным светилом», сотканным из магии Черномора, непередаваемый ужас предстал перед нами во всей своей чудовищной красе. Ползущее по потолку существо замерло, словно ослеплённое потоком света. Его кожа, покрытая густой слизью, отливала свинцовым блеском.
Но самое страшное — это не внешность уродливой твари, а то, что она сотворила с телом Тома. Существо «пульсировало», дергая за нити, пронизывающие Бомбадила. Из его горла вырвался нечеловеческий вопль, перешедший в предсмертные хрипы. Кости ведьмака хрустели, суставы выворачивались под неестественными углами, будто что-то внутри контролировало его движения. А я даже не понимал, как ему помочь.