— Берегись! — раздался до боли знакомый, такой родной и любимый голос. — Идёт эксперимент!
Глаша стояла посреди помещения спиной ко мне, окружённая дымящимися колбами и ретортами. Напротив неё — Глория, руки которой светились слабым фиолетовым свечением. Волосы ведьмы были собраны в беспорядочный пучок, а на фартуке красовалось пятно неизвестного происхождения, медленно меняющее цвет с зелёного на ядовито-розовый. На головах обеих женщин, видимо для защиты глаз, были напялены массивные «дизельпанковские» очки.
— Привет, красавицы! — сказал я, осторожно переступая через лужу чего-то не очень приятно пахнущего и пузырящегося. — Я вернулся.
Глаша резко обернулась — и в её глазах вспыхнуло столько эмоций, что я невольно застыл соляным столбом, поскольку мой «эмпатический аппарат» реально так зашкалило.
— Ты… — Её голос дрогнул. — Ты вообще представляешь, сколько нервных клеток я потратила, пока тебя не было⁈ — А вот этой фразы я от неё реально не ожидал. Похоже, гормоны реально так бушуют, да еще и ребёнок у нас не совсем простой…
Я открыл рот, но не успел ничего ответить — она вдруг стремительно двинулась ко мне, и через секунду я уже задыхался в её объятиях.
— Лучше бы просто сказала, что соскучилась, — хрипло рассмеялся я, целуя её в макушку.
— Соскучилась… — буркнула она, прижавшись ко мне ещё сильнее. А потом вдруг неожиданно отстранилась и потыкала пальцем мне в грудь:
— Но, если ты опять надолго исчезнешь — клянусь, я найду способ, чтобы тебя воскресить…
— Так я же, вроде как, еще живой? — ошарашено выдохнул я.
— А это исключительно для того, чтобы убить тебя лично. Понял, любимый?
Я посмотрел в её сверкающие глаза, на лабораторию, которая выглядела так, будто здесь прошёл ураган, на Акулину и Глорию, тихо перешёптывающихся между собой в углу… Они явно ставили на то, сколько минут пройдёт, прежде чем Глаша вновь вспыхнет, или станет паинькой.
— Понял, — сказал я, целуя супругу и не выпуская её из объятий.
— А где Ваня? — неожиданно произнесла Акулина, глядя на меня с надеждой. — Он с тобой?
— Нет, — мотнул я головой, — он остался в столице, выполнять очень ответственное задание самого товарища Сталина!
— Прямо самого Иосифа Виссарионовича? — изумлённо ахнула девушка.
— Самого-самого, — подтвердил я. — Даже не сомневайся! Может быть, устроите перерыв, девчонки?
Я еще раз осмотрелся — на первый взгляд хаос в лаборатории был полным: стеклянные пробирки дымились, в воздухе витал странный запах, на полу валялись исписанные магическими формулами бумажки, перемешанные с осколками стекла. Акулина, поглядывая на перегонный куб, продолжила что-то шептать на ухо Глории, время от времени бросая быстрые взгляды в нашу сторону.
— Перерыв? — фыркнула Глаша, не отходя, впрочем, от меня. — Ты видишь, во что мы тут всё превратили?
— Ну, да, — кивнул я, — это не лаборатория, это настоящий фронт! Всё дымит и взрывается…
— Именно! — поддержала меня Акулина. — Потому что мы на пороге настоящего прорыва! — С воодушевлением произнесла она.
— Вот видишь, — Глаша обвела рукой разруху вокруг, — именно сейчас мы не можем прерваться — это перечеркнёт недельную подготовку, и убьёт кучу редких ингредиентов! Хотя я очень по тебе соскучилась…
— Ладно-ладно! — Поднял я руки в знак сдачи. — Продолжайте, только аккуратнее, прошу. И… может, кто-нибудь объяснит, что именно вы там «варите»?
— Этот эликсир, — с гордым видом произнесла Глаша, — должен решить проблемы магической стабильности энергетических каналов, при резком повышении плотности потока магии… Одним словом, приняв его, можно будет уберечься от Лихорадки Сен-Жермена! Будь у тебя в своё время такой — ты бы не сжег свои меридианы.
Внезапно раздался громкий треск — одна из колб в штативе, стоящем на столе, дала трещину, и её содержимое начало вскипать, шипя и дымясь какой-то зеленью. Хорошо еще, что не сильно вонючей.
— О, Merde[1]! — по-французски выругалась Глория, резко метнувшись к столу.
Она, схватив длинный стеклянный стержень и что-то быстро размешивая в другой колбе, крикнула:
— Акулина, быстро, синий порошок!
Акулина, не глядя, протянула руку и схватила с ближайшей полки какую-то банку. Подбежав к столу, она швырнула щепотку ярко-синего вещества из банки в колбу, содержимое которой помешивала ведьма. После чего Глория вылила её содержимое в бурлящую жидкость.
Дым мгновенно поменял цвет с ядовито-зелёного на густой фиолетовый, а затем медленно рассеялся. Когда жидкость перестала вскипать, ведьма, аккуратно зажав колбу щипцами, перелила её в целую пробирку.
— Фух! — Отерла она выступивший на лбу пот. — Девчонки, мы успели!
Я невольно присвистнул:
— Да, судя по всему, скучать было некогда!
Акулина, потирая руки от возбуждения, засмеялась:
— Если бы ты знал, сколько раз мы сегодня были на волоске от провала!
— Особенно, когда Глория перепутала ингредиенты, — добавила Глаша, бросая колкость в сторону ведьмы.
— Ой, да ладно тебе! — фыркнула Глория, но в её глазах мелькнула искорка задора. — Всего лишь перепутала пропорции…
— Зато теперь у нас есть отличный рецепт для создания дымовой завесы, — пошутила Акулина, подмигнув мне.
Я вздохнул, с трудом сдерживая улыбку. Эти трое были настоящим ураганом — опасным, непредсказуемым, но чертовски эффективным. Честно говоря, я был изумлён, как они сработались. Особенно Глория с Глашей.
Ведь я читал мысли старой ведьмы насчет моей супруги, и ничего подобного в прошлый раз там не было. Как раз наоборот… Надо будет держать руку «на пульсе» и поговорить с Глорией по душам — вдруг она что-то надумала? А Глаша еще и беременна, ей сейчас нервничать, ну, никак нельзя!
— Ладно, — сказал я, — раз уж вы так близки к успеху, может, всё-таки сделаете перерыв? Хотя бы на пятнадцать минут. А то мне кажется, если вы продолжите в таком темпе, от лаборатории скоро останется только воспоминание.
Глаша задумалась, затем кивнула:
— Пожалуй, ты прав. Тем более что нам всё равно нужно дождаться, пока эликсир остынет…
— Ура! — воскликнула Акулина. — Перерыв! Кто хочет чаю?
— Только если он не взорвётся! — Я рассмеялся и, обняв Глашу за плечи, повёл её к импровизированной «зоне отдыха» — единственному углу, где ещё можно было сидеть, не боясь, что на тебя упадёт что-нибудь экспериментальное.
— А всё-таки, — шепнул я ей на ухо, — может, если вдруг что-то пойдёт не так, принести противогаз?
Она усмехнулась, оценив шутку:
— Противогаз — это хорошо! Но от большинства магических ингредиентов он не защитит.
— Верю, — честно ответил я, целуя её в щеку. — Просто… хоть какая-то страховка нужна.
— А вместо страховки у нас Вольга Богданович, да и Глория… несмотря на… некоторые недоразумения (подумала она совсем другое) тоже высококлассный специалист.
А в это время Акулина уже разливала чай, который, к счастью, не проявлял никаких признаков магической активности.
— Ладно, — сказал я, беря жену за руку, — верю.
— Я правда соскучилась, — тихо сказала Глаша, наконец-то превратившись в ту самую женщину, которую я безумно любил.
— Я тоже… — И впервые за долгое время я почувствовал, что всё будет хорошо.
Хотя… с такой-то командой — это ещё бабка надвое сказала. Я обнял Глашу, дожидаясь своей кружечки чая, как вдруг что-то обожгло меня в районе нагрудного кармана. Как раз того самого, куда я положил камешек, подобранный возле лесного идола…
[1] Merde — дерьмо (фр.).
Глава 18
Я резко дернулся — припекало весьма ощутимо, а сквозь ткань кармана пробился тусклый красноватый свет.