И в этот момент я понял: это еще не конец — жизнь прекрасна! Только надо очистить и защитить её от всякого мусора, мешающего нам ей наслаждаться…
[1] Цитата из к/ф «Калина красная». 1973 г. Сц. и реж. Василий Шукшин.
Глава 3
В общем, посидев еще чуть-чуть в винном погребке, мы немного сняли стресс и решили не продолжать пьянку — впереди нас ждал очередной насыщенный день. Я надеялся, хотя бы он не принесёт столько сюрпризов, как все предыдущие. Хотя, если учитывать нападение Раава, уже можно ставить «галочку» — норма приключений на сегодняшний день выполнена и даже перевыполнена.
Но едва выйдя во двор, мы застали там обеспокоенного лешего, которого Пескоройка пропустила под защитный купол. Видимо, таково было на этот счет распоряжение Вольги Богдановича, ведь он вел с ним какие-то исследования его врождённых способностей лесного владыки.
И, как всем нам было известно, одним из результатов такой совместной работы являлась продвинутая версия чудесной лесной тропинки, по которой мы сюда и добрались. Результат их сотрудничества, не без некоторых побочных эффектов, был просто поразительным!
Теперь с помощью этой тропки можно было без всяких «перебежек» по полям, попасть сразу из начальной точки в конечную, если там присутствовал какой-нибудь лесной массив. Именно с помощью этого доработанного лесного чародейства я собирался добраться до секретной базы НКВД в Подмосковье, где на данный момент находились остальные члены команды моего нового ведомства силовиков.
Можно было, конечно, и сразу в Москву отправиться — там всяких парков и прочих садов тоже хватает. Но я решил, что появляться среди массы народа, такое себе решение. Я уж лучше потихоньку в глухом Подмосковье появлюсь, а уж затем и в Кремль.
— Здрав будь, дедко Большак! — поприветствовал я лесного владыку, подходя поближе.
— И тебе не хворать, товарищ мой Чума! — ответно произнес леший, пребывающий в привычном виде небольшого сухонького старичка со слегка отдающей зеленцой длинной седой бородой и кривым сучковатым посохом в руке.
А затем, явно не сдерживая эмоций, мы с лешим крепко обнялись. Ведь на сегодняшний день нас связывало очень многое: и помогали друг другу, не щадя живота своего, и жизнь спасали неоднократно. Так что дать волю чувствам было просто необходимо.
— Хвала Создателю, что с вами всё в порядке! — облегчённо выдохнул лесной хозяин, когда мы наконец перевели дух. — Я и не знал, что подумать, когда странные вещи в моём лесу твориться начали… — нахмурившись произнёс он.
— Это какие, дедко Большак? — прищурившись, поинтересовался я, отметив, что новое место жительства он уже называет «своим лесом». Значит, прижился здесь, и это здорово!
Леший нервно провёл рукой по бороде, и в его глазах вспыхнули тревожные искорки.
— Неладно стало с утра в лесу, товарищ мой Чума! — сурово произнёс лесной повелитель. — Я почувствовал, как дрожит под ногами земля… А деревья и травы шептали мне о беде, пришедшей в ваш дом… Я знал, что ты и твои товарищи в опасности, но не смог вовремя прийти вам на помощь… Прости, товарищ мой Чума… — Леший сгорбился, словно под тяжестью невидимой ноши.
— Не переживай ты так, дедко Большак! — Я вновь обнял худенького и маленького старичка, в образе которого пребывал лесной владыка и легонько встряхнул. — С нами всё в порядке! А вот что у тебя случилось?
— Лес на границе с усадьбой… Он словно «заболел»… Исказился… И не пропустил меня к вам! — Леший разгневанно ударил посохом о землю, и в ответ где-то вдали прогрохотал странный гул, будто лес откликнулся на его ярость. — Что-то стояло между мной и вами… Словно стена из Тьмы… Нет, это была не Тьма… Хотя и очень похожа… Словно чуждая сила… Чуждая всему, даже самой жизни… — немного не связно пытался пояснить леший.
Оно и понятно, он, похоже, не имел понятия ни о Рааве, ни о силе Хаоса, с которой никогда, похоже, не сталкивался.
— А вокруг бушевала настоящая буря, — не останавливался леший, — деревья, которые я пытался призвать на помощь, гнулись и уродовались под напором этой неведомой стихии. И я чувствовал, как моя сила, обычно такая надежная, рассыпается, как сухие листья под ногами…
Я ощутил холодный ком в груди, вспомнив, как исказилось само пространство во время нашего противостояния с демоном. Если даже лесной владыка не мог пробиться к нам — значит, искажение пространства, устроенное Раавом, куда опаснее, чем я думал.
— Я рвался к вам, но… — Лесной владыка замолчал, и в его глазах отразилась беспомощность.
— Ты и так сделал всё, что мог, — твёрдо сказал я, кладя руку на его плечо. — Спасибо, друг, что поспешил к нам на помощь!
Леший резко поднял голову, и в его взгляде загорелся знакомый огонь решимости. И в тот же миг верхушки сосен в бору поместья закачались от порыва ветра — будто сама природа поддержала лесного хозяина.
— Ну, я, наверное, пойду?.. — произнёс дедко Большак. — Вам сейчас не до меня…
— Это еще почему? — проскрипел Вольга Богданович. — Будем мы еще из-за какого-то ублюдочного выродка Бездны откладывать жутко интересные опыты! — Он обнял лешего за плечи, и потащил в сторону кладбища. — Я, кстати, успел собрать немного той субстанции, что вылилась из прорехи в пространстве… Можно попробовать найти «противоядие» для твоего леса…
— Кстати, — леший обернулся, — вчера наши воины прогнали заморских супостатов из этих мест!
— Что? — Я поначалу не понял, о чём это он.
Было странно слышать из уст лесной нечисти «наши воины». И только чуть позже до меня дошло, что территория Пескоройки и прилегающих лесов перестала находиться в оккупации, и вновь перешла под контроль СССР. Наши войска, наконец-то, погнали фрицев и в хвост, и в гриву! И наша окончательная победа уже не за горами!
— Наши пошли в наступление! — радостно завопил Ваня, быстрее меня сообразив, что означают слова лешего. — Мы уже не за линией фронта! Ура!
— Ура-а-а!!! — подхватили его радостный клич дед Маркей с отцом Евлампием.
Старикан даже запустил в воздух свой неизменный картуз с треснувшим козырьком, с которым не расставался со времен Первой мировой. И как он умудрился его не потерять за всё время наших приключений — ума не приложу?
Похоже, это у него уже вошло в привычку — воюет дед почти всю свою сознательную жизнь: империалистическая, революция и гражданская, защищал КВЖД в Харбине[1] и на Халкин-Голе отметиться успел. И всё это, несмотря на солидный возраст! Жалел только старый снайпер, что в Испании побывать не довелось, так ему хотелось помочь нашим зарубежным товарищам-коммунистам. Он даже частенько напевал себе под нос строчки из известной песни:
Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Прощайте, родные!
Прощайте, семья!
'Гренада, Гренада,
Гренада моя![2]
После этого радостного сообщения я сразу подумал о томящихся в безвестности руководителях страны касательно нашей дальнейшей судьбы. Я так думаю, что известия о подбитом самолёте, в котором мы с Ваней отправились на задание, уже давно достигли Ставки. А сообщить о том, что мы живы-здоровы, никакой возможности не было.
Нужно было срочно выдвигаться назад, в Москву, что я и планировал сделать прямо сегодня, воспользовавшись совместно доработанной мертвецом и лешим чудесной тропой. Тянуть с этим я не видел смысла. К тому же, с помощью лесного чародейства этот переход должен был занять сущие часы.
Вернуться назад я планировал в «усеченном составе» — вместе с Ваней, Черномором и отцом Евлампием, оставив женщин — Глашу, Акулину и Глорию, а также старого снайпера деда Маркея в Пескоройке. Своими женщинами я не хотел рисковать, даже ведьмой. А дед Маркей всё-таки стар и его снайперское умение против магических тварей не срабатывает.
За ними я рассчитывал вернуться позже (пусть отдохнут как следует), использовав обычный «человеческий» способ передвижения — самолет, поезд или автомобиль, раз уж эту территорию уже освободили наши войска. Все-таки у доработанной Вольгой Богдановичем тропы лешего имелись своеобразные «побочные эффекты» — очень и очень опасные, как нам уже удалось в этом убедиться.