— И слышать ничего не хочу, брат Бартоломео! — заявил Фриц. — Мы поговорим с вами позже, когда я немного оправлюсь.
— Да, действительно, тебе лучше сейчас прилечь, — согласился с начальником штаба разведчик, на мгновение приложив ладонь ко лбу немца. — У тебя жар, Фриц! И рана открылась…
— Проводи меня, Михаэль, — попросил оберст-лейтенант. — А с вами, господа инквизиторы, мы еще разберёмся! — пригрозил он макаронникам «на прощание», покидая избу. — Нам туда, — указал он направление движения. — Я занял лучшую избу в этой дыре, — похвалился Кремер между делом, указав на высокий дом с яркими резными наличниками.
— Может, лучше в лазарет, Фриц? — спросил Чумаков, чувствуя, как тяжело наваливается на его плечо оберст-лейтенант.
— Нет, мотнул головой Кремер, ненавижу запах лекарств и больницы! О! Тухель! — заметил он мелькнувшую невдалеке знакомую фигуру солдата. — Ко мне, живо!
— Вы живы, герр оберст-лейтенант! — обрадовался шутце, подбегая к начальнику штаба. — Там пару наших парней ранило…
— Я вижу, шутце! Не слепой! — вновь отчего-то разозлился оберст-лейтенант. — Где вас таких, тупых, набирают, Тухель?
— Призван в Гельзенкирхене, герр оберст…
— Я понимаю, что в твоей деревне думать было не обязательно, Тухель, — вновь заткнул рот солдату Кремер. — Но хоть чуть-чуть в голове мозгов должно же быть?
— Яволь, герр обест-лейтенант, должно! — вытянувшись по стойке смирно, гаркнул шутце.
Чумаков так и не понял, кто здесь придуривается, а кто кого за дурака держит. Но судя по поведению Тухеля, он давно привык к таким вот придиркам начальника штаба и относился к ним весьма философски.
А вот Кремера такая позиция отчего-то бесила. И он, как тот командир из бородатого анекдота, постоянно прикапывался к подчиненному: то — «почему в шапке?», то — «почему без?». Но лезть в эти разборки Чумаков не желал, ему нужно было к ночи избавиться от опеки Фрица и постараться выйти на связь с партизанами.
Руководством было оговорено несколько мест и дат, когда с ними возможно было встретиться. И сегодняшняя ночь была одной из них. Чумакову было бы куда проще, если бы в Тарасовке присутствовало местное население, но после странной… даже очень и очень странной диверсии, жители, опасаясь мести оккупантов, частью ушли с партизанами в лес, а частью — рассосались по окрестным деревням.
И, вообще, у советского руководства было много вопросов и подозрений, с которыми и должен был разобраться лейтенант госбезопасности Иван Чумаков. Не только диверсия в Тарасовке с применением неизвестного никому «секретного оружия» выглядела странно, также донельзя странным была и сама личность этого «товарища Чумы», который, по его же собственному утверждению, был заброшен едва ли не по личному распоряжению товарища Сталина.
И никто, ни в ставке Верховного главнокомандующего, ни в структурах, занимающихся разработкой подобных операций в стане самого врага, как и на территориях, оккупированных немцами, и слыхом не слыхивал о таком «секретном агенте».
Судоплатов вообще опасался, что никакой диверсии не было и в помине. А перед партизанами немцы разыграли настоящий спектакль. Для чего и почему, начальник контрразведки не знал, но партизаны «божились», что всё было так, как они сообщали в шифровках.
Тогда для чего в район Тарасовки, потерявшей свое важное значение для логистики после полного уничтожения железнодорожного узла и моста через реку, немцы стянули столь значительные силы? И ведь они отозвали их с Кавказского направления, тем самым очень ослабив свою южную группировку!
В общем, странностей в этом запутанном деле хватало. И именно Чумаков должен разобраться, в чём же тут дело. Всё пошло не по плану (хотя и сыграло на руку лейтенанту) со взрыва гранаты, брошенной вороной! Вороной! Потом появились итальянцы-инквизиторы…
Нет, вы только подумайте, когда вы в последний раз о них слышали? Наверное, в школе — на уроках истории средних веков! Какие могут быть монахи-инквизиторы в двадцатом веке? Веке, ознаменовавшемся не только Великой Октябрьской Социалистической Революцией, но и революцией научно-технической!
Двадцатый век — это столетие, в котором ломалась многовековая система религиозного мракобесия! Век, в котором наука, наконец-то, победила все церковные предрассудки! А здесь, просто охренеть, — инквизиция, как в средние века!
Хотя, вид существа, пойманного братьями-монахами в первый момент очень обескуражил лейтенанта госбезопасности, не верящего ни в бога, ни в черта, а разве что в марксистко-ленинское учение[1]. Да и слишком разумное поведение двух ворон-террористок, которые метали гранаты с явным пониманием того, что и как они делают, тоже поставило Чумакова в тупик.