— Дедко Большак! — воскликнул я, обернувшись к подступающему лесу. — Отзывай свою гвардию!
Рои насекомых, что третировали совсем уже деморализованных немцев, с гудение поднялись в воздух тёмными тучами и стройными рядами втянулись в ближайшие заросли. Потоком пробежали мимо меня и мыши. Своё дело они тоже сделали. Земной поклон тебе, лесной владыка!
Ну, что же, похоже пришел и мой черёд показать себя в деле. Я даже не заморачивался с магическими формулами — голова совсем не варила, а сила, собранная Лихоруком, требовала срочного выхода. Иначе, она грозила «сожрать и переварить» уже меня самого. Слишком уж ядовитыми были её эманации, даже для того, кто ей повелевал.
И я просто шибанул по фрицам «сырой силой», которая, казалось, изливалось в окружающее пространство даже из пор моей кожи. Стелящейся по земле туман за моей спиной неожиданно всколыхнулся, словно живое существо, как матёрый хищник, почуявший свою законную добычу. Он приподнялся и развернулся за спиной на манер гигантских демонических крыльев, а затем стремительно рванул вперед, собирая щедрую, но страшную жатву.
Я даже не ожидал, что настолько страшными окажутся последствия применения этого «туманного тлена». Он распространялся от меня в сторону уже основательно обосравшихся фрицев, накатывая на них настоящим девятым валом, пожирая всё на своём пути.
Попадающие в туман объекты, и не только органического происхождения, мгновенно утрачивали прочность, разрушаясь, как будто под действием концентрированной серной кислоты. Тлен не щадил даже бронированную технику, металл которой рыжел прямо на глазах, осыпаясь на землю слоистой шелухой стремительной коррозии.
За считанные секунды толстые броневые плиты оказались сплошь проедены дырами, как будто мощные машины длительное время провели в чрезмерно агрессивной среде. И если вредоносное действие Лихорука визуально было сложно заметить в самых дальних «рядах» танковой дивизии, то стремительно чернеющая волна тлена была заметна невооруженным взглядом.
Крики ужаса и паники, смолкшие было после отзыва «лесного воинства», вновь возобновились, и были куда громче. Те, кто мог еще убежать, стремительно разгоняли свои таратайки, стараясь обогнать быстро распространяющуюся волну смерти. Стоит признаться, что некоторым это удалось.
Я заскрипел зубами от бессилия что-либо сделать, но меня вновь выручил Лихорук, неожиданно вспомнивший, что его промысел может, помимо прочего, сеять раздор среди людей. Хотя этих тварей я и людьми постеснялся бы называть. Обгоняя волну тлена, одноглазый братишка кинулся следом за удирающими фрицами, щедро потчуя их своим вредоносным промыслом.
Его магия нагнала их уже за пределами поселка, на большом поле, сплошь засеянном пшеницей. Тяжелые траки танков, громко лязгающие при движении, безжалостно уничтожали практически созревшие посевы, накручивая стебли на гусеницы. Чертовы уроды думали, что сумели спастись, но не тут-то было!
Промысел злыдня, на который братишка не жалел энергии (она у него разве что из ушей не выливалась), ввинтился в пребывающие в истерике мозги врагов, сводя их с ума и заставляя повернуть оружие друг против друга. Танки стреляли в танки, подбивали вспомогательную технику, давили гусеницами своих же солдат, свихнувшихся от страха и паля «в белый свет» и «друг в друга».
На поле пшеницы развернулась нешуточная битва всех против в всех, и выжить в этой заведомо проигрышной войне, не суждено было никому. Даже внутри бронированных машин подчас разворачивались целые баталии, когда члены экипажа стреляли в боевых соратников из пистолетов и натурально кромсали их на куски ножами.
Стрельба, взрывы, огонь, смерть — вот то, что действительно заслужили вероломные захватчики, нагло придя на нашу землю. Я лил силу полноводным потоком, но она не убывала. Наоборот, её у меня становилось всё больше и больше — ведь жертвы теперь измерялись даже не десятками, а сотнями и тысячами. Немцев было много, очень много для меня одного.
Я еще чувствовал, когда на меня «накатила» эйфория от очередного повышения веды. Следующее — едва-едва распознал, а вот что творилось дальше, меня уже совсем не пробивало. От переполнявшей силы трещал резерв, из которого я не успевал её стравливать, щедро подпитывая «туманный тлен».
Полыхали огнем меридианы, совершенно не предназначенные для перекачки такого гигантского объема энергии, грозя попросту перегореть от перенапряжения. Но я, сжав челюсти до хруста, продолжал истреблять 13-ю танковую дивизию вермахта. Никто из них не должен были выйти из этой битвы живым.