Чем они занялись, подорвавшись с травки и метнувшись к своему приятелю:
— Пауль! Пауль! Что с тобой?
Но Пауль лежал тихо, не отсвечивал и дышал через раз, пуская облачка пыли. Приложило его здорово, я даже порадовался. Когда сослуживцы оттащили его в сторону, я крикнул:
— Мне дорогу кто-нибудь откроет? Нет? Я спешу!
— У тебя что, совсем сострадания к товарищу нет? — возмутился один из патрульных, пытаясь привести упавшего обер-солдата в чувство.
Сострадание? Да вы о чём, ребятки? Я бы вам всем глотки зубами перегрыз. Однако, где-то в глубине души завозился какой-то «червячок» сомнений, что надо бы помочь камраду Паулю, хоть до больнички его довезти. Откуда странные такие мысли? На доброхота я совсем не похож. Ага, это отклик скопированной личности Хайни голос подаёт.
А, кстати, неожиданно понял — это ж вполне рабочий вариант! Госпиталь необходимо посетить в первую очередь, если я хочу найти достойного кандидата на отправку в германский тыл. Кого, как не раненых в первую очередь туда отправляю? На побывку и восстановление. А некоторых еще в качестве поощрения за проявленное рвение на фронте. Пусть даже и не в столицу — всё равно! Там придумаю, как быть.
— Какое, к свиньям, сострадание? — воскликнул я. — Его надо срочно в госпиталь везти! Разве вы не видите? — Я указал пальцем на разбитую голову утырка. — Фриц, Гюнтер — давайте его ко мне в коляску! — Я сделал незаметный знак злыдню, и тот быстро растворился в воздухе, перейдя в нематериальную форму. — И один кто-нибудь со мной — придерживать будет…
Патрульные засуетились, схватив ушибленного на голову корефулю за ноги — за руки, засунули его в коляску. Один из них — Готлиб Рау, услужливо подсказала чужая память, запрыгнул в седло позади меня, придерживая расслабленное и бессознательное тело обер-солдата.
Его напарник, опасливо косясь на стрелу шлагбаума, поднял её вверх, и я, наконец-то, сумел проехать этот гребаный пост, окатив его напоследок вонючими клубами сгоревшего топлива. Выкрутив рукоятку газа на максимум, я, как полоумный помчался по деревенской грунтовке, раздолбанной в хлам тяжелой немецкой техникой.
Мотоцикл скакал подо мной как норовистая необъезженная лошадь, норовя выбросить из седла. Но я-то весьма крепко держался за руль, а вот моему пассажиру за спиной приходилось туго. Мало того, что ему приходилось судорожно держаться одной рукой за небольшую круглую ручку, так ему еще и приходилось контролировать другой рукой положение седока в коляске, котогрый всё время норовил из неё вывалиться.
И вот, когда на очередном перекрестке из-за большого сарая неожиданно с громким лязганьем вылетела бронированная самоходка, я едва успел затормозить, чтобы не вписаться с размаху в эту громадину. От резкого торможения рука, которой Готлиб придерживал нашего «умирающего лебедя», соскользнула.
В следующую секунду и без того контуженный обер-солдат со всей дури впечатался лбом в вертикальную металлическую вертлюгу для пулемёта, присобаченную в передней части мотоколяски. Кровища, брызнувшая во все стороны, фонтанировала куда как шибче, чем после удара стрелой шлагбаума.
— Сдурел, Хайни? — истерично завопил за моей спиной Рау, соскакивая с сиденья и бросаясь к уже основательно окровавленному сослуживцу.
— Хотел его побыстрее в госпиталь доставить… — тупо выдавил я. — Ты же сам видел, как этот урод на «Кунице»[1] выскочил!
— Ты его убил, идиот! — заверещал фриц, не зная за что хвататься — вид у обер-солдата Дикмана был еще тот, и краше в гроб кладут.
Не знаю, пробило ему вертлюгой лобешник или нет, но я ни капли не расстроился. Честно говоря, еще бы добавил, чтобы не мучился.
— А так бы нас с тобой с брони бы отдирали! Либо с гусениц бы разматывали! — Я решительно пошёл в наступление, не давая Рау вымолвить ни слова. — Я спас нас, дружище! Лучше бы мне спасибо сказал, а не ругался почём зря!
— Но Пауль… Он… — растеряно пробормотал Готлиб, конкретно потерявшийся от моего напора.
— Так чего мы ушами тут хлопаем! Прыгай в седло! До госпиталя рукой подать! Может, всё еще обойдётся…
[1] САУ «Marder» II (в переводе — «куница») — немецкая лёгкая противотанковая самоходная артиллерийская установка периода Второй мировой войны. Германия первая в мире развернула массовое производство самоходных орудий. Базой для них служили устаревшие или трофейные образцы бронетехники.
Глава 2
Военный госпиталь в Покровке оказался не таким уж маленьким, как я себе представлял. В памяти Хайни отчего-то не нашлось о нём никакой информации, кроме того, что он здесь есть. То ли не болел этот утырок совсем, и не ранило его за год боёв ни разу. Похоже, что он был везучим гадёнышем, этот Хайни Богер, пока не повстречался с настоящим ведьмаком. Тут уж никакая везучесть ему не помогла.