— Пощади… — утробно булькнул первожрец, даже не пытаясь сопротивляться. Похоже, что утырок успел растратить все свои силы.
— Ф-фот еш-ше! — Прямо перед его носом щелкнул зубами злыдень, одним движением срывая с шеи его голову и отпрыгивая в сторону.
Вовремя — буквально секундой позже по трепыхающемуся в конвульсиях безголовому телу прошлась Коса Смерти, прекратив затянувшуюся нежизнь некроманта-предателя. Горящие глаза в голове умервия полыхнули кровавым огнём и потухли, а после этого нежизнь покинула и орды ходячих, обрушив их уже нестройные ряды на каменные полы пещеры.
Бледный всадник остановился, и его жуткий инструмент тоже замер. Он обернулся вокруг себя, словно проверяя, все ли мертвые упокоены, и мировому порядку, установленному самим Создателем ничего больше не угрожает. Из кромешной темноты глубокого капюшона тускло сверкнули светящие бельма его глаз, когда взгляд его остановился на тумбе с гигантской змеёй.
— Ты можешь её освободить, брат? — хрипло спросил я Смерть устами злыдня.
— Нет, — последовал его бесстрастный ответ. — ни освободить, ни увести с собой… Её время еще не пришло, как и их тоже… — Бледный всадник указал рукоятью своего инструмента на залипших во вневременье магов, заключивших в хитрую ловушку богиню Морану. — Спасибо, брат, — поблагодарил меня Смерть, — что помог мне найти это проклятое место, нарушающее своим существование концепцию мироустройства, созданного Творцом! Тебе это тоже зачтётся, брат мой…
— Да, ладно, чего там… — смущенно отмахнулся я. — Спасибо тебе, что не дал нам здесь сгинуть! — ответно поблагодарил я еще одного «братишку», от которого надо бы держаться подальше.
Кстати, Бледного всадника ни разу не напрягало, что я нахожусь даже не в своем теле, а в теле злыдня — нечисти и злого духа. Он спокойно и без всякого труда идентифицировал мою личность. Похоже, что для него такие выверты в порядке вещей и совершенно не удивительны.
Интересно, сколько всего такого, необычайного и мистического встречал он на своём пути? Черт, да о чём это я? Он сам и есть то необычайное, с чем никогда не столкнётся большая часть человечества… Вернее, столкнётся, но им в тот момент будет уже всё равно.
Смерть перехватил свою Косу, развернув лезвием вверх, и начал её медленно вращать над головой. Смысл сего действа от меня ускользал, пока я не переключился на магическое зрения. Оказалось, что эфир, разгоняемый по кругу инструментом Смерти, превратился в некое подобие воронки, уходящий в какие-то неведомые выси.
И в эту воронку втягивались осквернённые темным колдовством души бывших ходячих. Душ оказалось много больше, чем я себе это представлял, они поднимались вверх сплошным потоком в устроенном Смертью круговороте.
— И куда они теперь? — поинтересовался я между делом, когда подземелье было полностью очищено от неприкаянных душ.
— Каждому — по делам его! — последовал бесстрастный ответ. — И ты, брат Чума, поторапливайся — нам сложно без тебя… — С этими словами Бледный всадник исчез.
[1] Выражение «закрыть гештальт» прочно вошло в обиход. Обычно оно означает, что человек сделал что-то, что давно хотел, но никак не получалось, и об этом можно больше не беспокоиться. Например, теннисист-любитель постоянно проигрывал другу на балансе, а тут наконец выиграл — и закрыл гештальт.
Глава 7
Когда солнце начало клониться к закату, уставший от долгого ожидания Лазарь Селиверстович начал дергано выхаживать по полянке, срывая поврежденной ногой жухлую осеннюю дернину. От разыгравшихся нервов заболели старые раны, а покалеченная нога и вовсе простреливала острой болью.
Товарищ Чума всё также лежал на спине, не подавая никаких признаков жизни. Даже не дышал совсем, как временами казалось капитану госбезопасности. Тогда он бросался с проклятиями к ведьмаку и прикладывал ухо к его неподвижной груди, стараясь расслышать биение сердца.
Сердце, к его неслыханному облегчению, билось, хоть и очень медленно. Капитан госбезопасности Фролов успокаивался, но ненадолго. Проходило немного времени и всё повторялось по новой. Соратники по особой команде — Студент и Профессор, мельком поглядывали на товарища Контролёра, но с советами не лезли.
Они понимали, насколько тяжёлый груз ответственности на него сейчас давит. Ведь если товарищ Чума, не дай Бог, помрёт, то товарищ Сталин самолично поставит капитана госбезопасности к стенке и нажмет курок. И будет полностью прав! Примерно так рассуждал Лазарь Селивёрстович, больше всего на свете опасаясь подвести Вождя всего трудового народа.