Но, я мыслил, а следовательно — я существовал! Пока не известно, в каком именно виде — возможно, я все-таки умер окончательно, и нахожусь в аду, так красочно расписанном Дуранте дельи Алигьери[3]. А, черт! Это опять память Чумы не даёт мне сосредоточиться. Хотя информация о «безумном стихоплёте», была весьма интересной.
Поразительной силы был этот поэт и маг, выходец из древнего римского магического рода Элизеев, считающихся основателями славного града Флоренции. Да к тому же еще и обладающим очень редким даром перевозчика. Подобно старому Харону[4] он с лёгкостью мог пересекать границу между миром живых и миром мертвых, да еще и проводить с собой любого желающего.
Именно его собственные скитания по миру мертвецов и легли в основу знаменитой даже в моё время «Божественной комедии». Пусть это гениальное произведение и утратило к сегодняшнему дню весь свой сакральный смысл, превратившись в сказку, но вложенная в её строки настоящая магия слова даже без подпитки силой продолжала будоражить сознания людей вот уже несколько столетий!
Кроме мыслительного процесса я больше ничего не ощущал: ни вкуса, ни запаха, никаких тактильных ощущений. Мне было ни жарко, ни холодно. Мне было… никак… Так, наверное, ощущает сейчас себя Вольга Богданович. И, честно сказать, я ему вообще не завидую. Когда у тебя ничего не болит — это, с одной стороны, просто здорово! Хотя у него ничего не болит, не ломит, не ноет…
Однако, с другой стороны, это, как раз, и означает, что ты, просто-напросто, помер. Вот и у меня сейчас ничего не болело. Значит, я тоже того? Но для опровержения этой гипотезы, мне надо хотя бы узнать — где я нахожусь? И хорошо восстановить для начала хотя бы зрение…
И вообще, чего это я «разлегся» тут в блаженном неведении? Я существую — и это главное! А все остальное — приложится! Не будь я товарищ Чума! Первым делом стоило проверить состояние источника, наличия резерва магии, проводимость меридианов и отклик узлов их пересечений. Я привычно погрузился в себя — это момент я давно уже отработал.
И, признаюсь честно, слегка я прихирел от открывшийся мне «перспективы» — источник у меня отсутствовал напрочь! Энергетические каналы были, но представляли собой нечто невразумительное. При помощи подобных меридианов творить ворожбу классическим способом вообще не представлялось возможным!
Складывалось такое впечатление, что эти новоявленные каналы предназначены для чего-то другого и сходились не к отсутствующему источнику, ранее располагающемуся в районе грудной клетки, а тянулись куда-то в район головы, пронизывая хитросплетениями энергетических связей все мое тонкое тело.
И это, пока что, не могло не радовать. По крайней мере, в моем энергетическом теле присутствовали руки-ноги, туловище и голова. А вот резерв оказался заполнен магией по самую «завязочку»! Да я весь едва не лопался от её явного переизбытка!
После этого я решил проинспектировать состояние своего физического тела, которого до сих пор не чувствовал, как будто его совсем не было. У меня словно бы разом отказали все органы чувств. Я не нуждался в дыхании, не хотел есть, пить, оправить естественные надобности. У меня не чесалась задница и не свербело в носу. Да, черт возьми, я не мог даже осмотреться, пребывая в полнейшей темноте.
Но выход из положения все же был. По крайней мере, я могу задействовать и магическое зрение! Как только я раньше об этом не подумал?
«Да будет свет!» — Магическое зрение «включилось» по первому требованию, едва только я этого пожелал.
Оценив окружающую меня обстановку, я истерически захохотал. Мысленно, ибо тело мое представляло собой голый скелет, покрытый обрывками мумифицированной плоти и сотлевшей одежды. Помимо всего прочего я оказался запертым в узком каменном ящике. Вот тебе бабушка и Юрьев день!
Похоже, что я теперь — мумифицированный труп, замурованный в каком-то неизвестном мне склепе. Дела… Как говорится, почувствуй себя мертвяком! Может быть Вольга Богданович это специально придумал, чтобы меня проучить? Для того и тайник незапертым оставил. Нет, когда бы он успел разработать такую хитровымудренную аферу?
Когда схлынул истерический смех и прошла первая оторопь (я, все-таки, весьма стрессоустойчивый индивид, чего только не повидавший в своей долгой жизни), пришел черед скрупулезного исследования «тела», доставшегося мне «в наследство». Вернее — ссохшейся сморщенной мумии, теперь являвшейся моим телом. А состояние её было куда хуже, чем у моего мертвого деда.