Первое, что я разглядел — это множество светящихся рун, печатей и формул, выжженных, впаянных и вырезанных прямо в моих костях. Каждая, даже самая мелкая косточка, была покрыта магическими знаками, превращающими мой скелет в артефактный накопитель магии. О таком способе накопления энергии я даже не слышал.
Знать бы только, что со мной произошло, пока я был в небытие? Произошел перенос в пространстве или нет? Сыворотка-то была на пробуждение портальных умений. Или я просто сдох, а мое бренное тело было помещено в один из тайных склепов на кладбище Пескоройки? Но чтобы до такой степени мумифицироваться, должно было пройти не менее нескольких десятков, а то и сотен лет.
Радовало одно, что запас силы у меня имеется, невзирая на отсутствие резерва. Так же меня радовал тот факт, что уцелела хотя бы основная часть моей энергетической структуры — тонкое тело, к которому, очевидно, было привязано и само сознание.
Тот же Афанасий Никитин, чьи размышления на этот счет я читал в лете, считал, что тонкое тело, это и есть та самая человеческая душа, которую вдохнул в свое творение сам Создатель. И, если я сохранил ясность мысли даже после смерти, следовательно, сознание, душа и тонкое тело — либо тождественны друг другу, либо являются неотъемлемыми частями, составляющими некое единое целое…
Однако, предаваться философским измышлениям было не ко времени — требовалось срочно выбраться из этого каменного мешка, и выяснить, наконец, где я нахожусь? И, самое важное — когда я нахожусь? Пусть я сдох, и похож на сушеную воблу, мне было интересно узнать, сколько же я пробыл в небытии и каковы причины моей скоропостижной смерти.
Я резко впечатал в стену свой костяной кулак, неожиданно налившийся слабым сиянием символов, и с удивлением осознал, что легко пробил в перегородке основательную дыру. Боли не было абсолютно, и это тоже радовало. Как-то, не хотелось страдать зазря.
Заглянув в пролом, я обнаружил там уже знакомую мне «картинку»: еще один каменный мешок с усохшим жильцом, некогда обладавшим шикарной рыжей шевелюрой. Похоже, что моей соседкой была усопшая давным-давно женщина. Не знаю, насколько она была красива при жизни, но от моего удара сухие жилы рассыпались прахом, и её отвисшая челюсть съехала набок.
«Perdonami generosamente, signora! Non sapevo che fossimo vicini![5]» — мысленно извинился я перед усопшей, без всякой брезгливости поставив ей челюсть на место — надругаться над бессловесными останками, особенно женскими — cattive maniere, дурной тон.
Обратив внимание, что я опять изъясняюсь, пусть и мысленно, в несвойственной мне манере, да еще и отчего-то на итальянском языке, я опять внимательно осмотрел в магическом зрении своё бренное тело. Да, оно претерпело не самую желаемую трансформацию и действительно находилось в каком-то склепе.
«Ну, что ж, пора выходить 'в свет»! — решил я, вышибая ногой могильную плиту, закрывающую каменную нишу, в которой находилась моя мумия.
Каменная плита раскололась от удара, и обе её половинки грохнулись на пол склепа. Звука я не услышал, зато ощутил слабую вибрацию от соприкосновения толстых кусков плиты с каменным полом. Подключить магический слух тоже не составило особого труда, хоть я им практически и не пользовался, и в мой мозг… Хотя, что там от того мозга осталось? Горстка пыли? Но информация об окружающем мире должна же куда-то поступать и обрабатываться?
Должна и поступает, раз мне удается ей оперировать. Значит, назовем это место «центром принятия решений», расположенном «в голове» моего тонкого, или, как его еще называют — астрального тела. Да и вообще, какая мне сейчас, нахрен, разница, что там куда передается и как обрабатывается? Главное, что все работает, и без сбоев! А размышлять и устраивать «разбор» полетов будем после.
Я развернулся в нише со спины на живот и, раскорячившись, словно камбала на песке, принялся выбираться из собственного захоронения. Особого труда не потребовалось — вскоре, «переломившись» в поясе, я заболтал ногами в воздухе. Это чего, меня в каком-то многоярусном склепе захоронили? Вот дожился, даже собственной могилки на природе у меня нет.
Я безбоязненно соскользнул вниз с высоты ниши, почувствовав, как пол усыпальницы резко ударил мне в пятки. Я поднял голову, чтобы оценить место, куда упрятали мой труп после смерти. Пятый ярус, до которого не то что допрыгнуть, лестницу ставить надо! Что-то я таких обширных склепов в пескоройке не наблюдал.