Глава 14
Глаза старикана, осевшего кулем на ступеньках склепа, неожиданно потускнели, словно сама «нежизнь» решила его тоже покинуть. Он неподвижно замер, словно самый обычный мертвяк, от которого особой прыти ожидать не приходится. Прошла минута, вторая, десять, но покойник не шевелился, словно по правде окончательно двинул кони.
— Эй, уважаемый! — окликнул покойника дед. — Ты чего это удумал? Опять в спячку собрался? Тогда нас бы отпустил — и приятных сновидений! Если они, конечно, мертвым снятся…
Мертвец пошевелился, в его глазах вновь зажегся зелёный огонёк, а взгляд вновь стал весьма осмысленным и колючим.
— Меня пробудила живая кровь, — прокаркал он, вновь понимаясь на ноги, — которую пролили на моём родовом кладбище. Чья? Твоя, небось, Ванька? — И старикан вонзился взглядом в деда.
— Моя, — ответил я. Смысла скрывать этот факт я не видел. — А в чём проблема?
— Да ни в чём, — неожиданно съехал с темы мертвяк, а его колючий светящийся взгляд немного потеплел.
Я ощутил, как от ожившего покойника в нашу сторону заструилась тоненькая струйка силы, которую бодро так всосала наша «плотоядная» зеленая ограда. Зубастые цветочки мгновенно утратили свой живодёрский вид, лишились зубов и вновь превратились в абсолютно безобидную растительность, которую и понюхать не страшно. Нос она теперь никому не откусит.
— Спасибо, уважаемый! — поблагодарил мертвеца дедуля, спрыгивая с высокого надгробия на землю. Я тоже последовал его примеру, оставаться на камне уже не имело смысла.
— Вольга Богданович! — произнёс старикан, запихивая шпагу в ножны и приподнимая треуголку.
— Иван Чумаков, — еще раз повторил дед, отдав старику воинское приветствие.
— А приятеля твоего как кличут? — поинтересовался мертвяк, прищурив один глаз.
— Товарищ Чума! — представил меня дед. — Мой командир!
— Чумаков и товарищ его Чума… — Вольга Богданович по-старчески пожевал губами. — Чудно… Из служивых ведьмаков, значит, будете, — довольно крякнул покойник, вновь зачем-то смерив меня взглядом с головы до ног. — Уважаю. И силушку вашу чую, ребятки, и весьма немалую! — Неведомо чему довольно заулыбался покойник, а я отчего-то напрягся — как-то мутно всё… А я не люблю, когда чего-то не понимаю… — Зовут-то тебя как, служивый Чума?
— Роман, — сдержано ответил я.
— Вот что, ребятки, — проскрипел Вольга Богданович, подойдя к нам поближе, — помогите старику разобраться… Слишком долго я в мире живых отсутствовал… Столько времени прошло… А как поможете, идите хоть на все четыре стороны — удерживать не буду! В том клянусь! — Он положил правую руку на сердце и в это время в темных небесах сверкнула молния и громыхнул гром. Словно какая-то сверхъестественная сущность подтвердила его слова.
— А с чем помочь-то? — поинтересовался мой старикан.
— А что случилось-приключилось за время моего отсутствия, — ответил Вольга Богдановичю — Я ведь хозяином некогда богатейшего в этих краях поместья был… А стал, похоже, забытым всеми стражем родных могил… раз уж живых потомков у меня не осталось…
— А откуда вы это знаете, Вольга Богданович? — произнёс я.
— Магия не врёт — моё поместье мертво, так же, как и я сам, — озвучил вердикт своего заклинания старый мертвец.
— Так может осталась еще родня, — подключился Ваня, — там, в нормальном мире…
— Вот я это и хочу выяснить, — кивнул старик и, опираясь на трость, пошел вдоль ряда могилок. — А вы мне в этом поможете. Я слишком стар, и разных новшеств уже не приму… Могу не понять, или пропустить чего…
— Товарищ Чума, поможем старику? — ради проформы поинтересовался у меня Чумаков.
Хотя и без этого было понятно — куда мы денемся с подводной лодки? Для начала нужно, чтобы этот мертвяк защитный купол отключил. Можно было, конечно, попробовать его грохнуть… Типа, со смертью колдуна и его ворожба развеивается. Только что-то говорило мне, что всё здесь не так просто. Так что я безоговорочно пристроился за спиной ожившего покойника, стараясь идти за ним след в след. Ну, а Ваня уже за мной.
В общем, поплутав немного средь могил и солидных склепов по основательно заросшим молодым кустарником дорожкам, мы, наконец-то, вышли к некогда роскошному большому особняку, с трех сторон окружённому темным сосновым бором. С четвертой же стороны расстилался обширный песчаный пляж, переходящий в спокойную гладь речки Пескоройки, разливающейся в этом месте метров на сто, если не больше.
Мы ступили на широкий двор поместья, сплошь мощенный камнем. Было видно, что он уже давно не видел соответствующего ухода, и сквозь каменные стыки вовсю пробивалась вездесущая сорная трава, вымахавшая едва ли не по колено. Да и сам особняк при ближайшем рассмотрении оказался основательно ушатанным. Местами с фасадов обвалилась штукатурка, часть окон была наглухо забита досками, да и само здание выглядело совершенно забытым и нежилым.
Скульптурные античные «группы», искусно расположенные на аллее, ведущей к парадному входу во дворец (да-да, это был именно дворец, ничуть не хуже виденных мною когда-то летних резиденций каких-нибудь Меншиковых, или Трубецких), не имели где-то рук, где-то голов, а кое-где и вовсе развалились, оставив на постаментах лишь голые пятки.
Но все-равно, даже потерявшее былой лоск величие невозможно было скрыть и спрятать за уродливо разросшимся во дворе некогда аккуратно постриженными кустарниками и молодыми побегами деревьев, своим корнями разрушающих старую мостовую. Но, черт побери, это было внушительно! Сюда бы только руки приложить — и заброшенное поместье Вольги Богдановича вновь превратится в настоящую жемчужину…
Странно, вот откуда у меня в голове появились подобные мысли? Я словно бы всей своей душой ощутил какое-то странное единение с этим местом, с этим дворцом, с речкой, с песчаным пляжем и сосновым бором… Черт побери, да у меня такое ощущение возникло, как будто я вернулся в родной, скажу даже больше — отчий дом после ужасно долгого отсутствия.
Даже у себя в будущем я никогда так себя не ощущал… И это меня немного напрягало — явно без какой-то хитровымудренной магии не обошлось. Но, если сказать честно — мне это неожиданное чувство нравилось. Я здесь как будто душой отдохнул. Мы же, тем временем, добрались до парадного входа этого некогда величественного особняка.
— Ну что, Пескоройка, встречай своего забытого хозяина! — Торжественно произнес дедуля, распахивая перед нами тяжелые резные двери.
Хм, похоже старое поместье мертвеца носило точно такое же название, как и протекающая рядом речка. Давно несмазанные петли протяжно заскрипели. Но в этом скрипе, как мне отчего-то показалось, присутствовали «нотки» затаенной надежды на какое-то желанное благополучие. Словно большой пёс радовался возращению хозяев…
— Ну, что, служивый Чума, почувствовал что-нибудь? — неожиданно спросил отчего-то именно меня дохлый старикан, вновь ехидно прикрыв один глаз. Ивана же он напрочь игнорировал.
— А что именно я должен почувствовать, Вольга Богданович? — на всякий пожарный случай вежливо уточнил я, хотя прекрасно понимал, что он имеет ввиду. Похоже, что магия мертвеца действовала именно на меня.
— Все это! — Войдя в темный огромный холл первого этажа, раскинул в стороны руки мертвяк, словно пытаясь объять необъятное. — Она, Пескоройка, словно верная псина ждет своего хозяина, едва ли не слово в слово повторил старикан мои мысли. — Сейчас она «больна», но не смертельно, она жаждет ласки, ухода, внимания… Она была нашей защитой и опорой в тяжелые времена. Теперь тяжелые времена наступили и для нее — нашей исконной вотчины князей Перовских… Ты же Перовский, Рома-ведьмак? — неожиданно рыкнул покойник, резко обернувшись ко мне. — Не так ли?
— Перовский… — выдал я от неожиданности.
— Вот и ответ на все твои вопросы! — рубанул мертвый старикан. — Ух, как я бы разобрался с тем, кто довел мою Пескоройку до такого жалкого состояния! — Вольга Богданович с хрустом сжал свои сухие кулачки и погрозил кому-то в пустое пространство. — Жаль не дотянуться мне… — Злоба его постепенно отпускала, а в голосе слышалось разочарование собственными потомками, почти уничтожившими родовое гнездо.