— А теперь точно утонем… — выдохнул мне в ухо старик, продолжая прижимать к спинке бессознательное тело Глории. — Я плавать не умею…
— А ну, держись, старый! — Я резко придвинулся к ведьме, сталкивая её задом к двери — в «Opel Kapitän», как и в большинстве машин этого времени, переднее сиденье не делилось собственно, на водительское и пассажирское, а представляло собой этакий диванчик на двоих-троих человек.
Едва я утвердился поудобнее, сразу перекинул КПП на повышенную передачу и, загнав педаль газа «тапком в пол», дернул рулём. Двигатель громко заревел, словно его насилуют, а сам автомобиль сделал новый кульбит, разворачиваясь в нужную строну — прочь от обрыва.
Однако полностью избежать столкновения с деревом нам не удалось — мы основательно долбанулись о ствол задней частью «Опеля» и, потеряв все стекла в багажном отделении, завалились на бок. Приехали, наконец-то! Но, самое главное, все остались живы — я ощущал это своим колдовским даром. Ну, может быть, получив небольшую дозу ушибов и порезов, совершенно не смертельную.
— Едрит перевертит! — ворчал по-стариковски дед Маркей, покуда мы доставали из лежащей на боку машины так и не пришедших в себя ведьму и попа. — Староват я стал для таких покатушек! Чуть душа из грудёв не выскочила, и к товарищу Ленину, да Марксу на небо не улетела.
— Ох, дед… — Покачал я головой, не желая указывать старику на явные несоответствия в его мировоззрении. — Ты еще у нас огурцом! Рано тебе к товарищам на небо. Вот как немцев прогоним, а до того — ни-ни! Мне такие сотрудники во как нужны! — И я чиркнул себя большим пальцем по горлу. — Пойдешь ко мне, Онисимович? — Отвлекая старикана от ненужных мыслей, спросил я.
— А на кой я тебе? — присев на большой валун, с интересом прищурился дед, забыв обо всех болячках. — Ты ж, Холера-Чума, совсем непростой товарищ! Наш единственный красный чародей… — выкупил он меня. — Али я не прав?
— Прав, дед! Только не чародей, а ведьмак, — улыбнувшись, поправил я его.
— А хрен редьки не слаще! — привычно отмахнулся от меня дед Маркей. — Ведьмак ли, колдун, аль окудник, как бабка моя, покойница, таких как ты обзывала. — Главное — шо ты наш, советский! Жаль, только, что один такой на весь Союз. Я ить это сразу понял, когда ты нашим командирам ухи засирал новым секретным оружием. Никакое оно не новое.
— А новое, дед — это хорошо забытое старое, — напомнил я старику известную пословицу. — Так что всё по-честному, без обмана, у волшебника Сулеймана!
— А эта стерлядь заморская тоже с тобой? — Старик указал пальцем на Глорию, мирно лежащую по соседству с инквизитором. — Хоть и по-нашему она балакает, словно усю жизню где-нить под Рязанью прожила, но не наш это человечек, товарищ Чума, чужой! — предупредил он меня. — Вот те крест — вражина она, заморская!
А деда Маркея, оказывается, хрен проведешь! Вот кого надо ставить на проверки –диверсантов вычислять. СМЕРШ только через полгода появится, а у меня уже готовый сотрудник имеется. Глаз — алмаз, и не только для снайперского дела приспособленный.
— Я знаю, дед, — похлопав старика по плечу, согласно кивнул я. — Не наша она, не советская. Француженка. Но не враг, а союзник в этой войне.
— Хранцуженка, говоришь? — переспросил старик, наклонившись над телом Глории. — Красивая, лядь! Но опасная, тля, как гадина ядовитая — смертью от неё аж за версту разит! Точно так же, как и от тебя, паря, — весело добавил дед Маркей, как будто говорил о чём-то обыденном и естественном, а не о тёмном колдовстве, замешанном на людской крови и смерти.
Я было усомнился, что дед Маркей из простаков, и внимательно проверил старика на наличие задатка. А вдруг проглядел? Ведь с ним тоже странностей хватает, начиная от удивительного зрения, и заканчивая звериным нюхом. Надо же, смерть он почуял! Но, нет, очередная проверка старика никакого задатка не выявила.
Простак простаком, но странностей с ним хватает. Ладно, спишем на уникальность, ведь хватает же в мире обычных людей с необычными способностями. Вот и дед Маркей, похоже, что из таких. И всё-таки есть в нём какая-то загадка, которую я пока так и не смог разгадать.
— А с этим вредителем что делать будем? — Старик поддал носком сапога крепкое тело священника, тоже продолжающего пребывать без сознания. — Ведь это он, падла поповская, всех нас чуть к своему богу не отправил! — возмущенно добавил он.
Так-то врезал дед отцу Евлампию нехило — вон какая шишка надувается, да еще и с огромным кровоподтёком на весь лоб. Но если бы он этого вовремя не сотворил — хрен его знает, чем бы всё это приключение закончилось? Разбились бы все к хренам! Вот и весь сказ. И это учитывая, что ничего такого священник даже не предполагал. По большому счету, нет в этой аварии злого умысла — неудачное стечение обстоятельств, не более.