— Ну, к завтраку вы уже опоздали… — Виновато развёл руками Иван, взглянув на часы. — Время-то к обеду уже!
— Так обед подавай! — мелкий бородач заревел как огромный голодный бегемот, так же широко распахнув свою пасть. — Скорее, а не то я тобой перекушу!
Я конечно,сомневался, что Чумакова напугает подобная угроза. Однако небольшая оторопь, напавшая на дедулю, показала, что он, хоть и не боится, но опасается. А то, хрен его знает, чего от этих «сказочных» персонажей ожидать. Может, действительно, слопает и не подавится?
— Ну… это… — наконец выдавил он. — Проходите, гости дорогие… — И он широко распахнул парадные двери особняка. Тут голос его оборвался, потому что мы вошли в столовую — и замерли.
За тяжёлыми дубовыми вратами, украшенными коваными узорами, нас встретил прохладный полумрак парадного зала. Высоченные потолки, расписанные фресками с сценами охоты, столы из тёмного дерева, уставленные серебряной посудой, и — самое главное — запах. Густой, пряный, манящий аромат жареного мяса, свежего хлеба и терпких ягодных настоев.
— Одним словом — садитесь жрать, пожалуйста! — добавил напоследок Чумаков, вместе с нами подходя к столу.
Длинный дубовый стол ломился от яств: золотистые пироги, дымящиеся миски с щами, маринованные грибы в глиняных горшочках, копчёная рыба и даже — о чудо! — штоф с чем-то мутным и «явно крепким» посредине. Ну и пыльных бутылок с вином, из погреба, найденного Иваном, тоже хватало.
— Ну, раз уж хозяйское гостеприимство выставлено на таком уровне, — Черномор ловко подвинул к себе блюдо с целиком запечённым кабаном, — то и грех отказываться!
Он с хрустом оторвал ногу от кабанчика, которая была размером с его собственную голову и, не церемонясь, впился в неё зубами. Ведьма, сидевшая рядом, лишь укоризненно покачала головой, но её пальцы уже тянулись к грозди винограда, лежащей в серебряной чаше.
— Вот это да! — ошарашенно пробормотал дед Маркей, руки которого сами потянулись к бутылочке горячительного, и даже я не смог сдержать улыбки. — Под такую закуску, да не выпить с устатку? Наливай, Ванька! Всем наливай!
Пока Чумаков разливал умопомрачительно пахнущую настойку по бокалам, я шепнул ему на ухо:
— А Глафира Митрофановна с Акулиной где потерялись? И с лешим всё в порядке?
В общем-то, что с лешим мне всё было понятно — наверное, умотал в леса, осматривать свои новые владения. А вот отсутствие двух моих любимых и родных женщин, одна из которых была беременна моим ребенком, немного напрягало. Хотя, умом я понимал, что ничего страшного с ними на территории поместья произойти не может. Иначе Пескоройка мне бы уже доложила.
— Так это, — так же тихо ответил Ваня, отходя со мной в сторонку, — Глафира Митрофановна как увидела магическую лабораторию твоего немножко мёртвого старичка, так оттуда почти и не выходила! Очень уж её поразило, как там всё устроено! Ну, такой шмон она там взялась наводить, даже меня, боевого офицера-разведчика, припахала! Представляешь?
— А то! — усмехнулся я, представляя, как моя драгоценная разбирает трёхсотлетние «закрутки с волшебными зельями» и упрекает бедного Вольгу Богдановича за общий бардак и плесень в пробирках. — А Акулина?
— Тоже там, — закивал головой Чумаков, — в лаборатории. Чистят, драят, натирают. Я сам насилу вырвался — сказал, что к вашей встрече надо всё подготовить…
— Постой, так им никто не сказал, что я вернулся? — наконец-то начало доходить до меня.
— Э-э-э… Извини, старина, как-то забыл… — виновато произнес Чумаков.
А между тем пиршество набирало обороты. Черномор уже трескал вторую ногу кабана, а дед Маркей, раскрасневшийся от трёх рюмок настойки, что-то горячо доказывал отцу Евлампию.
Ведьма невозмутимо пила вино, но её глаза тревожно блестели — присутствие моего немёртвого дедули, витающий «в воздухе» дух-хранитель, наличие которого она чувствовала своим колдовским чутьём, её слегка напрягало. Она пока не знала, как себя вести и судорожно перебирала модели поведения.
И я всё это легко читал на уровне своих эмпатических способностей, даже не прибегая к ментальному дару. Не откладывая в долгий ящик, я поднялся из-за стола и пошел на выход. Пока не увижу Глашу с Акулиной, мне кусок в голо не полезет. А где находится лаборатория, я прекрасно помнил.
Проходя мимо Вольги Богдановича, восседающего во главе стола, я поинтересовался:
— Откуда такое изобилие, дед? — Я указал на ломящийся от еды стол. — Когда мы с Ваней были у тебя в прошлый раз, с провиантом была настоящая напряжёнка?