— Какого рожна ты мне загадками голову морочишь⁈ — меж тем рявкнул я, сжимая кулаки. — Говори прямо! Что за «жертва»? Что за «истоки»? Что за «пробуждение»?
Дедуля «вздохнул» снова — на этот раз звук был похож на шелест опавших листьев, носимых по асфальту осенним ветром:
— Садись, внучек. Расскажу…
Я не сел, продолжая раздражённо вышагивать по комнате. Но он всё равно начал. Дедуля щелкнул костяными пальцами, и воздух передо мной сгустился в мутновато-зеленоватый туман, в котором замелькали четкие и легко распознаваемы образы. Прямо 3д проектор на минималках.
Такого чародейства я у дедули пока еще не видел. Да и не знал, что он так умеет. Надо срочно опыт перенимать — в моей планируемой деятельности такое умение на вес золота.
— Видишь? Это — древние боги…
В колеблющихся тенях я разглядел гигантские, покрытые чешуёй силуэты, похожие на ископаемых ящеров и гадов, даже отдалённо не похожие на людей. Они ползли по первобытным болотам, их глаза светились тем же изумрудным пламенем, что и у прародителя.
— До Перуна, до Велеса, даже до первых упырей — были Они. Люди звали их «Детьми Великой Матери Змеихи» и платили им дань. Кровью…
Туман заклубился, сменив картину: теперь передо мной был холм, увенчанный капищем с черепами. Жрец в звериной маске поднимал к небу окровавленный нож, а у его ног корчилась в судорогах молодая женщина…
— Когда наши первые князья пришли на эти земли, они нашли не пустошь. Здесь жили «другие» — те, кто помнил времена, когда земля дышала огнем, а реки текли вспять. Их нельзя было убить. Нельзя было изгнать. Но можно было… договориться…
Он шевельнул пальцем, и в воздухе между нами вспыхнуло видение: древний лес, кострище, окруженное фигурами в звериных шкурах. Над огнем — тень чего-то огромного, змеиного, с глазами, как расколотый изумруд.
— Кровь за кровь. Сила за жизнь. Они дали нам власть над этой землей… Так длилось тысячи лет. Но потом пришли другие боги… они были ближе, человечнее… и наш род стал их мечом. Мы разорвали и забыли старые договоры и заключили новые. Мы стали воевать с людьми своих бывших богов, и с многочисленными порождениями Матери Змеихи — смоками, василисками, многоглавыми змеями, гидрами, горынычами и тугаринами… В итоге новые боги победили, вытеснив хтонических чудовищ на самый край мира, а то и загнав их под землю.
Дедуля резко сжал кулак — видение рассыпалось.
— Это в свою очередь, продолжалось до тех пор, пока мать прародителя не понесла от самого Ящера. Так появился Вольга Всеславьевич, сумевший уместить в себе «чуждую» силу, которая вот-вот должна была исчезнуть. А о Матери к тому моменту уже давно ничего не было слышно. Но вместе со своей силой прародитель унаследовал еще и древний долг, предъявленный Ящером своему сыну за нарушение договора… Но Ящер ни разу его не потребовал…
— Значит, что наш род… не просто возрождается, а возвращает какие-то непонятные замшелые долги с помощью моего ребенка?
— Я не знаю точно… — прошептал дедуля. — Никто не знает, даже прародитель… Твой сын — не просто наследник. Он первый за тысячи лет, в ком кровь Ящера проснулась сама.
Я почувствовал, как у меня по спине пробежали струйки ледяного пота:
— Ты говоришь так, будто он… уже не человек.
Мёртвый старик скрипуче ответил:
— Нет, он человек. Но, не только человек. Это же так явно! Глафира выжила — потому что жертва прародителя была принята. Он отдал практически все свои силы, чтобы сохранить две жизни вместо одной. Не знаю, увидим ли мы его еще когда-нибудь… — Дедуля медленно повернул голову, и в его глазах вспыхнула пугающе человеческая жалость. — Возможно, он ушел на перерождение к Колесу Сансары…
— А мне-то теперь что со всем этим делать?
Вольга Богданович протянул руку, и его костлявые пальцы на мгновение коснулись моего лба. Внутри тут же вспыхнуло жжение — не боль, а странное, глубинное тепло, будто под кожей забился еще один пульс.
— Ты сам почувствуешь и поймёшь, когда придет время…
За дверью послышались шаги — легкие, быстрые. Глаша.
— Дед, Глаше не слова обо всем этом! — быстро предупредил я мёртвого дедулю. — Ей сейчас волноваться нельзя!
— Я — могила! — «успокоил» меня покойник.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась — моя любовь и мать моего ребенка. Уставшая, измотанная, но не сломленная трудностями. Я заметил, как в её глазах зажегся тот самый «упрямый» огонёк, с которым она придумывала всё новые и новые магические эксперименты.
— Ромка, ты наконец-то проснулся — Она улыбнулась, но тут же нахмурилась, заметив мое выражение лица, а по мертвой физиономии дедули сейчас вообще невозможно было ничего понять. — Что-то случилось? Опять?