Такой был главный замысел, который мне был изложен в столице. В котором я выступал главным инструментом.
Это стратегически, так сказать…
Первую часть — нанести короткой, но ошеломляющий удар с тылу, мы сделали, даже комдива фашистского повязали живым…
Кстати, самое интересное тут то, что я не задавался целью совсем уж запугать его. Возможно, сложилось так, что последствия вштыривания меня самого ТСС и куража от резни сказались. Да и пох, что Модель до сих пор дрожал как осиновый лист…
По предложению Мыльникова, в условиях утреннего тумана я сиганул Прыжком Силы через Березину, а затем потащил низко над водой первый БТР, оставив второй, где сидел лейтенант и пленный фриц-генерал.
И Сила молчала. Угрозы мне я не ощущал.
От того грохот стрельбы из пулемёта с захваченного немцами плацдарма прозвучал как-то неожиданно что-ли… пара пуль с рикошетом ударила по уже почти пересёкшему над самой поверхностью воды в захвате Силы броневику, который бойцы Мыльникова называли кстати, почему-то то «Ганомагом», то «Бюссингом»…
Я дёрнулся, концентрация слегка ослабла и броневик клюнул носом, задев воды Березины.
Сила промолчала… опасности не было лично мне!
Чертыхнувшись, и поймав соображение — «наши что-ли взяли уже плацдарм и от того открыли огонь по неведомо как парящему и плывущему над водой немецкому БТР-у?», я восстановил концентрацию и почти дотянул машину до берега, как Сила взвыла.
Мне оставалось только укутаться первым и естественным способом, которым учат защищаться ещё мало-мальски освоивших восприятие Силы падаванов и даже некоторых юнлингов.
«Щит Силы».
Неведомый пулемётчик засёк и БТР и меня. НЕ знаю, что он думал, какие соображения были у него насчёт происходящего, но он считал нас своей целью!
Когда-то, ещё там, на ушедшей в Иллюзии Силы Земле 21 века, я смотрел мультфильм Тартаковски. Тот эпизод, где Кеноби сцепился с Дурджем в битве при Муунилинсте во время ВК… когда ОВК с помощью Щита Силы защищается от пуль двухтысячелетнего наёмника.
Именно подобном образом я и защитился от очереди из пулемёта… стоя на восточном берегу Березины. Отлетавшие от Щита Силы пули, видимо здорово изумили неведомого мне пулемётчика.
У меня ещё оставались последние сомнения — вдруг это таки наш? БТР то был немецкий… я так и не понял тогда, как фриц из числа державших плацдарм допёр, что это не к ним подмога неведомым способом над водой плыла…
Да и пофиг. Нащупав в Силе пулеметателя, я выдернул его из окопа среди какой-то жалкой лесопосадки (ну, или естественно наросших деревьев), вместе с пулемётом, Силой. Это был немец!
В следующее мгновение я сломал ему шею, а в меня и БТР, уже стоявший на берегу, открыли огонь из обычных винтовок. Ночной караул или как-там их. Бдящие в утренней тиши…
Нащупав их в Силе и, уже не испытывая сомнений, я задушил ещё троих фрицев.
После чего «в темпе вальса» перетащил через Березину второй БТР и оба грузовика с оставшимися нашими.
На плацдарме тем временем, после стрельбы поднялся шум, в сторону реки полетели пара осветительных ракет и я, нащупывая в Силе местонахождение всех враждебных разумных на плацдарме, снял с пояса Силовой меч…
Генерал-майор Поветкин Степан Иванович, командующий обороной советских сил на восточном берегу Березины.
Командующий 47-м стрелковым корпусом отложил на бруствер окопа бинокль. Впереди творилось что-то непонятное. Сначала около полуночи со стороны Бобруйска доносилась какая-то стрельба, вызывая предположение о том, что немцы добивали в городе кого-то из отставших, а сейчас и на плацдарме…
Несогласованность у немцев какая-то вышла что-ли?
С силами Степана Ивановича отбить Бобруйск было нельзя. Хоть все три моста через Березину успели взорвать. Три (55-я, 121-я, 143-я) стрелковые дивизии его корпуса были ранее изъяты из под его командования. Лишь меньшая часть уже разбитой 121-й, корпусные сапёрный и связной батальоны плюс дорожно-эксплуатационный полк, курсанты училища и около тысячи небоеспособных мобилизованных… устоять бы пару дней ещё. Да не дать немцам расширить плацдарм между взорванными железобетонным и деревянным мостами…
Всего около трёх с половиной тысяч собранных «с бору по сосенке» с минимумом обученной пехоты против танковой дивизии… а среди мобилизованных уже началось дезертирство.
Он никак не мог знать, да и этого не знал и Белов, далёкий от деталей истории Великой Отечественной его прошлого, что «тогда», уже 29 июня Поветкин был тяжело ранен и эвакуирован в Москву. Здесь же ход событий затормозился, частично изменился и оборона на восточном берегу ещё держалась… «Тогда» всё было ещё хуже…