Катя вздохнула:
— Да не плачу я, это для виду. Сегодня «Ступефай» получился мощным, ребята. Вам, по-видимому, стерли память.
— Значит, память, — задумчиво протянул Джеймс, устраиваясь на раскладном стульчике. — Что стряслось-то?
— Ну… Я сломала несколько деревьев. Ага, вот их, «Ступефаем». Кстати, аж слабость накатила. Или это после визита меня трясет… Потом раздались хлопки — и появились трое авроров. Это типа полицаев, ну ты читал, наверное. Они стали швыряться в нас заклинаниями, вас сразу вырубили, потом меня подловили и парализовали. Ну и потом стали выяснять отношения. Вас оживили, сказали про Хогвартс. Ты сделал вид, что в первый раз о нем слышишь. Я сделала вид, что первый раз слышу о Хаффлпаффе, ну и что плачу — тоже. Потом они проверили мою палочку, ничего предосудительного не нашли, стерли вам память и убрались.
— Вот значит как… Гермиона, а ты понимаешь, что это значит?
— Да. Маги умеют стирать память.
— Я не о том. Просто я подумал… А ты уверена, что они могут только стирать ее? Что, если они могут ее читать?
— Б…!
Такой гадости Катя не ожидала. Хотя все логично. Если возможно такое воздействие на мозг, то почему не должно быть возможно другое?
— Джеймс, Том, — как вы думаете, если это реально, можно ли от этого защититься?
— Да кто ж из нас тебе скажет? Это ты могла бы рассказать нам, но никак не наоборот. Скорее всего, тебе придется посетить эту самую Косую Аллею еще раз и найти книги по этой теме. Если они там вообще есть.
— Черт! Ладно, ребята, придется завязать с тренировками на улице. А то как явится кто, да если еще и память прочитает…
— Ну, не навсегда завязать, а до весны.
— А почему до весны-то?
— Если тебе родители купят велосипед, то ты всегда успеешь быстро убраться.
Катя довольно улыбнулась. Молодец, Джеймс!
— А хороша идея! Постараюсь уломать их. И книгу надо до тех пор купить. Ладно, а пока — домой. Надо обговорить вступление в наши ряды Кэтрин. Пока — в «Красный Восход».
Кате пришлось отказаться от упражнений на улице. Ненадолго, — потом пришлось отказаться от упражнений и дома, когда «Вингардиум», исполненный на томике Жюля Верна, порвал книгу в клочья, а в потолке оставил вмятину.
— Перебор, — задумчиво сказала Катя, разглядывая выкрошившуюся побелку.
«Наверное, это и есть обещанный МакГоннагалл скачок силы. Только он какой-то очень уж… Сильный. Может, попробовать Аваду Кедавру? Раньше не получалась, может, дело в силе? Хотя нет, лучше не пробовать, пока велосипеда нет», — думала Катя. Велосипед ей, кстати, родители обещали, и не только его. Когда Катя сказала, что ей надо купить одну книжку на Косой Аллее — согласились отвезти, но в феврале. Она была не против подождать.
Поскольку заклинаниям Катя не могла уделять времени в принципе, она сосредоточила все свое внимание на варианте разгона теплого шарика по телу и на беспалочкой магии. Ну что сказать: ее физические возможности и правда подросли очень неплохо. Но это было совсем не то, что магия. А что касается беспалочкового использования заклинаний, их эффект удалось теперь огранивать полусферой. Зато от «Левиосы» теперь тряслись стены. Ее стало опасно тренировать.
Что же, уж книги-то ничего такого особенного не требуют и надоесть не могут. Катя стала уделять им больше времени.
Совершенно неожиданно для себя она наткнулась на знакомое ей имя в любопытнейшем контексте.
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор как спаситель мира.
Катя не была ребенком. У нее уже было сформировано мировоззрение, и оно не было сформировано в условиях магического мира. И даже в условиях Британии — не очень. Катя была советским человеком. Она дралась за свою Родину. И когда она, по всей видимости, почти погибла, СССР гнал Германию на запад. Из советских книг, добытых в посольстве, Катя примерно представляла, что происходило в мире тогда и потом. Советский Союз выдавил Гитлера к Берлину с востока, а союзники бомбили его и плелись с побережья. К тому же в самый важный начальный этап войны никто прямую военную помощь стране не оказывал. Все делали сами, сами учились воевать, летать, бить врага. И сами погнали.
Если это ее родной мир, если эта самая магия существовала и дома, то, наверное, и в СССР маги были. И тоже гнали вражьих колдунов. А что? Допускать существование магии — так допускать.
И тут, когда война подходит к концу, появляется какой-то хрен с горы, весь в белом, дерется один на один с этим магическим Гитлером — и забирает все лавры себе!!! Всех спас, видите ли! А то, что война шла с сентября тридцать девятого, что дни этого Гриндевальда были сочтены — ну право, кого такие мелочи интересуют. Это как если бы к Гитлеру в бункер кто-то пробрался в мае сорок пятого и застрелил его сам, а потом хвалился бы, что спас мир от фашизма.