Люблю хорошо ездить — куда больше, чем плохо ходить. Или эта шутка звучит как-то иначе… Не упомню.
Ехали мы хорошо, просто отлично: я опять оказался в одном мобиле с капитаном егерей Кацманом, занял переднее сиденье и радостно таращился в зауженное окно.
Перед нами двигался танк — если они бывают колесными. Тяжелая круглая башня, пушка огромного калибра… Серьезная машина. Боевая.
Мы шли вторыми, следом же ехал блиндированный тюремный фургон, и еще какая-то бронемашина, чуть попроще и не такая мощная, как та, что открывала колонну.
— Я вот чего не понимаю, — машина не так уж и шумела, но я все равно говорил громко, будто пытаясь перекричать мощный мотор. — Стоило ли городить подобный караван ради одного арестанта?
— Это называется «конвой», Вань, — поделился служебной мудростью капитан егерей. — И городить — стоило. Вот скажи мне, — Кацман умел разговаривать, не отрываясь от управления мобилем, — о чем в первую очередь подумает обыватель, кем бы он ни был, увидев такую мощь?
— О том и подумает. О мощи, — понял я. — И что опричнину задирать — себе дороже. И… Наши авалонские друзья называют такое «fleet in being», — раскрыл я перед егерем новую грань своего таланта. — Когда можно вообще не воевать, но представлять — обязательно.
— Ну вот, ты и сам все знаешь, — обрадовался Дамир Тагирович. — Еще вопросы? А то мы уже скоро будем на месте.
— Только один, если можно, — попросил я.
— Давай, — кивнул капитан.
— Вы же, вроде, егерь. Как так получилось…
— … что вместо толпы полицейских или вдвое меньшей группы опричного спецназа брать Гуртука явился я один?
Гуртук — это так зовут того самого орка, который трогал голову мертвого эльфа. Трогал, а еще — рубил той шею и старательно, пусть и неумело, намывал получившееся под мощной струей воды. Хотя, если кого-то взяла — с поличным — опричнина, говорить о том можно уже в прошедшем времени… Значит, не зовут, но звали.
— Именно этот вопрос я и хотел задать, — скромно потупил очи некий (условно) юный и (почти) лысый тролль.
— Начнем с того, что я не всегда служил в егерях. Или о том я тебе уже говорил? — вдруг решил уточнить капитан.
— Не помню, — я сделал виноватое лицо. — С удовольствием послушаю еще раз, если что.
— Ну, раз с удовольствием, — посмотрел на часы Кацман. — Тогда ладно. Нам ехать еще минут тридцать, как раз успею.
— Известно ли тебе, из каких служб состоит опричнина? — начал, чуть подумав, капитан. — Впрочем, откуда… Да и то, что важно прямо сейчас — Царская Служба Охраны, ЦСО. Она, конечно, бережет не только первых лиц, достается и на долю вторых, а также — третьих.
«Царь, царевичи, министры» — перевел я для самого себя. «Солидно!».
— Я служил как раз в этом подразделении. Самое боеспособное, лучше всех вооруженное, отлично обученное… Элита. — Егерь вновь задумался о чем-то своем.
— И что случилось? — решил я поторопить рассказчика. Мало ли, вдруг не успеет рассказать, после же и случая не представится!
— Да то же самое, — сверкнул электрическим глазом Кацман, — что и с тобой!
Я опешил. Получается, мой знакомый и немножечко — по егерской линии — начальник, что, тоже пржесидленец? Если ответ «да», то откуда и каким образом тот узнал мою главную тайну?
— Только ты, вроде, доигрался с высокой алхимией, мне же просто прострелили голову… Заброневая контузия, — неожиданно успокоил меня егерь. — Итог один: частичная потеря памяти. Тут помню, тут не помню… Даже немного смешно.
— Бывает, — согласился я.
— И не такое, — не стал спорить капитан. — Собственно, егерская Его Величества Особая Служба — что-то вроде синекуры. Почетной пенсии, приносящей пользу государю и державе… Понимаешь, все сто процентов моих сослуживцев — или низвергнуты с Олимпа опричнины, или вознесены из Аида полицейских околотков… Про Аид я шучу, не вздумай сказать такое вслух! Твою мать, куда прешь, дебила кусок!
Хорошо, что я тоже смотрел на дорогу, и понял, что капитан отругал не меня: какая-то повозка, навроде моторикши, решила самоубиться об опричный конвой, и чудом разминулась сначала с головным танком, потом — с нашим мобилем.
— Вас перевели по здоровью? — вернулся я к теме. — Из-за амнезии?
— Давай уж прямо, — предложил тот. — Не перевели, списали!
— Сегодня же случилось так, что Ваша служба снова понадобилась государю. Ваша, в смысле, как опричника, пусть и бывшего.
— Опричники бывшими не бывают, — немного грустно согласился егерь.
— Теперь давайте о том, зачем вам понадобился Ваня Йотунин, — окончательно обнаглел последний. — Вам, в смысле, лично и всей службе.