— В истории одного тролля не все понятно, — ответил почти загадкой тот. — Ты весь какой-то слишком. Слишком молод, слишком начитан, слишком талантлив, слишком никого не боишься… Такие на свет рождаются, но не очень часто. Командование, скажем, решило считать, что ты просто чортов гений — и нас всех ориентировало именно так.
— Все потому, что я слишком полезен, — нагло заявил я.
— И лоялен. Процентов на сто пять, если так бывает, — согласился егерь. — Абсолютное, полнейшее верноподданническое поведение… Что, учитывая твою расу, нетипично настолько, что большего не может и быть! Однако, и у тебя есть проблемы, о которых ты можешь и не знать.
— Шавкатик, — догадался. — Гурбаш. Марик. Еще этот, эээ… Гиблемот. — Последняя догадка была озвучена в шутку, но, к моему удивлению, егерь кивнул.
— Этот, рогатый, приходил к воротам садового поселка, — поделился капитан. — Шел, натурально, в твою сторону, по прямой. В ворота вот только не пролез.
— Там проще обойти прямо сквозь забор, — удивился я. — Черные ворота, кажется, самая крепкая часть всей тамошней ограды.
— А он тупой же, — пояснили мне. — Гиблемот. Но не тот, кто на тебя навел эту недохтоническую дуру. Тварь же движется по вектору… Потыкался в ворота, потыкался, пройти не сумел. Потом магия развеялась, вернулся к себе в топь.
— И кто навел? — поразился я такой откровенности государевого человека.
— Я думаю, что Гурбашев, — не удивил меня егерь. — Помнишь такого?
— Еще бы я не помнил… И он, получается, затаил?
— Не то слово! Половина казанской гопоты сейчас кружит по твоему району и глядит по сторонам: не то, чтобы у них был приказ тебя изловить и, скажем, покалечить — так ведь уже пробовали…
— Пробовалка не отросла! — самодовольно осклабился я.
— Просто не было надо, — осадил меня егерь. — Что бы ты сделал, скажем, против сотни автоматических стволов? Вот и мне кажется, что ничего. Тут еще вот какое дело…
Я воззрился вопросительно, но промолчал.
— Гурбашев — он не сам по себе, — продолжил Кацман. — За ним и над ним ходят люди серьезные настолько, что мне — со всеми моими связями, и старыми, и новыми, не удалось пока выяснить, кто они такие. И вот второй вопрос: на кой-чорт этим серьезным людям сдался некто Йотунин? Сам догадаешься?
— Тут два варианта, — решился я. — Первый — дела клана, но это вряд ли. Второй — все это как-то связано с культистами. Или они сектанты?
— И так, и так. В обоих случаях, — неприятно поразил меня начальник по егерской линии. — И остается у нас с тобой, Ваня, всего одна возможность во всем этом разобраться…
— Подключить эльфов? — обрадовался я. — Лаэра, как его, и…
— Надеюсь, до такого не дойдет, — почти испугался бывший-нынешний опричник. — Если в этот суп, он же — каша, замешать еще и эльфийского соуса… Все проще, Ваня. На-ка вот, примерь браслетики.
Мобиль остановился. В правой — железной — руке егеря появились тяжелые ручные кандалы.
И мигрень. Сразу вернулась мигрень.
Глава 30
— Скажи, Ваня, — задал логичный вопрос то ли егерь, то ли опричник. — Знаешь ли ты, как вести себя в камере?
— Нуу… — протянул я. — Как заходить и здороваться. Про полотенце, опять же. Про…
— Я тебе так скажу: забудь, — посоветовал Кацман.
Мы с капитаном оказались в комнатушке, которую ее владелец — пожилой полицейский, представленный майором, обозначил словом коротким и емким: «оперчасть».
Улица Поперечно-Казанская, та, что в привычном мне мире носила имя товарища Красина, от своего нормального прототипа отличалась незначительно: что отдел полиции, что большая школа, что, наконец, тюрьма — все находилось на своих местах. Даже вниз, к реке, улица спускалась под тем же углом.
Меня из всего этого интересовала тюрьма. Вернее, не совсем так: изолятор временного содержания — тоже казенный дом, но все же…
Сам полицейский сидел рядом со мной — уступив свое начальственное место наполовину железному капитану.
— В смысле — забыть? Тюрьма…
— Это, молодой тролль, не совсем тюрьма, — решительно взял слово местный. — Здесь и камеры, и решетки, и охрана — но в самих камерах реальных уголовников исчезающе мало. Даже смотрящих почти не осталось — из тех урок, настоящих. Самое страшное… Мелкая гопота, но с ней, я думаю, вы как-нибудь разберетесь.
— Это, Ваня, значит, — пояснил и так понятное егерь, — что вести себя надо независимо, обстоятельно… И нормально. Ты не уголовник, ты обычный тролль, воспитанный, конечно, улицей, но имеющий образование, — Кацман загнул один палец, — работающий в серьезном учреждении, — второй палец присоединился в своем состоянии к первому.