— Сбрасывают? — у меня в голове собрался образ нелинейного портала без привязки выхода — штуки, прямо скажем, в тварном мире невозможной.
— Ну да, сбрасывают. Накачают буренку химией — чтобы не дергалась, в вертолет, и…
— Как водится, — догадался я, — в этот раз что-то пошло не так?
— Примерно, — капитан поморщился: вокруг становилось слишком уже шумно. — А вот не надо было жадничать! Скинули вместо коровы овцу, Зилант не наелся, не уснул, пополз искать приключений…
— Ни за что не поверю в то, что на этот случай не было запасного решения, — я переступил с ноги на ногу, и оперся, наконец, на расчехленный посох.
— Было, — ответил вместо егеря некромант. — Именно что запасное.
Оказалось вот как.
Змеиная Горка, как и всякий высокий холм, имеет форму наплыва: крутой обрыв с одной стороны и пологий склон — с другой. Большой Зилант, проснувшись, обычно полз в сторону склона, спускался по тому недалеко, да уползал обратно — будучи обижен злыми разумными до состояния «не сдох, но старался».
Именно для этого с той, пологой, стороны, выстроили — совсем недавно, если по человеческим даже меркам — небольшой укрепрайон: там в нормальном — моем — мире припаркована летающая тарелка Большого Казанского Цирка, здесь же — разворачивается тот самый, тяжелый и пахучий, травмай. Да, и укрепрайон еще.
— Дайте, догадаюсь, — я дождался, когда теоретик негативной физики устанет, и немедленно вклинился в гладкую речь последнего. — В этот раз двухголовый змей ползет в другую сторону?
— Пока не ползет, но скоро будет, — согласился егерь. — Есть некоторые признаки, позволяющие с уверенностью…
Тут надо уточнить: в моем мире никакого «крутого обрыва» у Змеиной Горки нет. С той стороны к воротам вполне целого Белого Кремля, музея и прогулочного парка, примыкает улица Ленина — та самая, на другой оконечности которой теперь Университет… Да, в нем упомянутый Владимир Ильич, как раз, и учился.
Здесь не было Ленина — или я ничего о нем не слышал, не появилось и улицы его имени… Потому, что строить широкую мощеную дорогу в сторону очевидной хтони — занятие дорогое и глупое само по себе.
— Даже если его сильно напугать — например, так же, как в прошлый раз, Большой Зилант просто не сможет взобраться обратно на холм, — развивал я мысль, не особенно, кстати, представляя, как змею пугали раньше: не пулеметом же! — А значит, поползет куда-то еще… В поисках тепла.
— И мяса, — мрачно согласился егерь. — Это как раз примерно в нашу сторону. И перехватывать его придется как можно ближе к горке.
— Это зачем?
— Свита. Штук двести змей помельче и почти тысяча — по расчетам — совсем маленьких. Если они расползутся по окрестностям, наплевав на барьеры красного шлама…
— А они и наплюют, и расползутся, — вновь включился некромант.
Последние слова прозвучали особенно громко: как раз к этому моменту утих всеобщий гомон.
— Наговорились? — громко спросил Кацман. — Хорошо. Значит, действовать будем так…
Всякий план остается таковым до первого столкновения с реальностью.
Исключений не бывает — никогда.
Поэтому, на случай нарушения или прямо отмены плана, у всякого — стратега ли, тактика ли, должна быть еще и схема… У нас, конечно, была.
Только и схема сработала не до конца.
Вот мы стоим: нас всего трое.
Мы — это капитан егерей Кацман, второй киборг — тот, кто приглашал меня с вещами на выход, и, конечно, я сам, собственной офигевшей персоной.
Слева, в паре кварталов от нас, трескуче лупят очередями и иногда бухает гранатомет: в том направлении двинулась почти вся свита Большого Зиланта, и это было хорошо.
Справа, очень близко, несет свои опасные воды река Казанка: с той стороны змей не ожидалось — чешуйчатые мутанты не очень любят большие массы воды. Наверное, это было хорошо — тоже.
А вот впереди, прямо на нас, гремя тяжелой чешуей, двухголово наползает главный хтонический змей здешних мест, он же — Большой Зилант.
Я не знал, что с тем делать, и это было плохо.
— Вообще ничем не могу помочь, — незримо пожаловался Гил-Гэлад. — Эта тварь… Она прямо хтоническая какая-то! В смысле не современном, но древнем: такой когда-то вкладывали в это понятие человеческие эллины.
Я кивнул: больше своим мыслям, чем словам мертвого владыки.
В самом деле, не все скоту масленица — наступил и Великий Пост.
Весь огромный — для этого мира — багаж моих знаний, навыков, хитрых приемов и техник, оказался совершенно бессилен там, где требовалось просто как следует врезать чем-нибудь тяжелым… Очень тяжелым.