Я рассказал о снажьем карлике — о том, как увидел его впервые — по телеку, и о том, как получил ту же особь в качестве подарка на праздник первого рабочего дня. Не забыл упомянуть и то, как чуть было не обмишулился, составляя отчет.
— Беда, — почесал в затылке Зая Зая. — В натуре, беда. Как ты собираешься работать, если не помнишь таких простых вещей… О, я понял!
Я насторожился: мне показалось отчего-то, что вот это вот понимание обязательно закончится для меня чем-то интересным, но неприятным.
— Когда человек сам не может что-то сделать, он обращается, — начал урук.
В голове моей зашумело, донесся задолбавший голос.
В том смысле задолбавший, что шумел он постоянно, по поводу и без — настолько часто, что я даже перестал его упоминать!
— К специалисту, — сразу догадался я. — А что, не против!
— Сейчас еще нет восьми, — орк определил время дня, просто посмотрев в окно — по каким-то своим, только себе понятным, приметам. — Кабинет работает до десяти. Айда, метнемся!
Оделись, снарядились, метнулись.
— Kabinet psikhiatricheskoy pomoschi, — прочитал я не без труда. — Понятно, психиатр…
Даже странно немного оказалось, что тут, в смысле, не в самом благополучном — даже по меркам сервитута — районе, такие водятся.
— Ага, мозгоправ, в натуре, — согласился урук: совсем неподалеку случились какие-то, вполне цивильного вида, граждане, и Зая Зая предпочел включить уличный режим общения.
К местному менталисту идти не хотелось — мало ли, что тот сможет прочитать в памяти моей среди обрывков чужой! К тому же, для него это ведь работа конкретно по профилю!
— Не журысь, — орк ободряюще хлопнул меня по плечу. — Это ж доктор. Почти свой, почти родной, медицина, понимать надо!
Вариантов не осталось: пришлось идти. В крайнем случае, как-нибудь отоврусь…
В холл кабинета — оказавшегося, кстати, скорее небольшой клиникой — вошли вдвоем, и нас обоих пустили внутрь.
— Не досмотрели, — удивился я. — Эээ… Вон же, вроде, охранник…
— Сторож тут для вида, — поделился со мной урук. — Шмонать непривычен: лепила местный ходит под серьезными пацанами. Помнишь Шавкатика?
Я неопределенно мотнул прической: вроде как, кивнул.
— Вот под ним и ходит. Тот, кстати, как раз снага… Мелкая шпана, стало быть, не полезет, люди серьезные — тем более, нечего им тут делать.
Подошли к слегка обшарпанной — бывшей белой — стойке регистрации.
— Здравствуйте, девушка, — обратился я к юной человечке, наряженной в белый халат. Под халатом из одежды не наблюдалось больше ничего, и я засмотрелся на ложбинку между двух… Хм.
— Имею намерение записаться на прием!
— Вам сказочно повезло! — и глазками этак хлоп, хлоп. — Доктор Гурбашев обычно так занят, так занят! Однако, только сегодня и только для вас…
— Ты это, к делу давай! — прервал поток девичьего красноречия Зая Зая. — Когда, где, чо-почем?
— Да как нефиг, — будто спал некий морок, и юнница обратилась той, кем и была: усталой теткой средних лет, правда, удачно приодетой и подкрашенной. — Консультация, терапия, групповая терапия, медикаменты?
— Пока консультация. Для начала, — выбрал я.
— Это будет стоить, — юная тетенька назвала цену. — Купоны не берем, только деньгами.
Я выложил на стойку заранее приготовленную стопку монет: прейскурант висел почти на самом видном месте.
Справа и чуть выше, на месте самом видном уже окончательно, оказался портрет немолодого мужчины, остро глядящего в душу посетителю из-под сурово сдвинутых бровей. Вроде, это и был нынешний, теоретически невозможный на местности, царь…
Прострекотал печатник.
— Подпишите, — строго потребовала регистратор. — Вот тут, тут и еще здесь.
Я вчитался в текст.
— Ага, — решил я через минуту, и, конечно, сразу сообщил о своем решении. — Тут я подпишусь, информированное согласие… Здесь тоже, персональные данные…
В глазах тетеньки сверкнуло напряженное предвкушение.
— В этом же месте… — потянул я, — сама подписывай!
Предвкушение сменилось некоторой даже злобой — тщательно скрываемой, но мне заметной.
Пункт, который я отказался подписывать, прямо и недвусмысленно гласил следующее: я, мол, такой-то и такой-то, приобретаю подписку на полный курс услуг, стоимостью… Денег получалось даже больше, чем у меня имелось вообще — включая квартирные ухоронки.
— Ну не хотите — как хотите, — справилась с собой женщина. — Тогда вам вон в ту дверь…
Доктор Гурбашев вызывал чувства, и были те чувства — смешанными.