— Потом доехать до места встречи на этом твоем, извини, недоразумении, имея все шансы потеряться по дороге, — подхватил собеседник. — Есть предложение получше.
Что-то отвлекло мое внимание — как оказалось, это Пакман дернул меня за рукав халата.
Я посмотрел на завлаба и сделал лицом вопрос — что, мол?
Пухлая рука описала в воздухе круг. «Время», — понял я, и показал поднятый вверх указательный палец — «закончу через минуту». Иватани Торуевич кивнул, отстал, отошел.
— Извините, господин капитан, — сказал я в микрофон трубки. — Начальство…
— Ничего, я повторю, — проявил понимание егерь.
Через два часа и еще три минуты — столько понадобилось мне на то, чтобы скинуть халат, попрощаться за руку с начальником, да выйти из здания — я уже стоял на крыльце морга, все еще странно называющегося городским.
— Заеду за тобой на служебной, — сказал мне тогда по телефону Кацман. — Летать не боишься?
Не стал отвечать что, мол, не только не боюсь, но и сам немного умею — правда, что твой крокодил, низенько-низенько… Просто сказал, что благодарен за предложение и с радостью то принимаю.
«Служебная» оказалась мобилем — я уже приучился применять это слово без привычной приставки «эсо», означающей, всего-навсего, «эфирно-силовое обеспечение». Вид транспортное средство имело весьма брутальный: резкие рубленые обводы, низкий стелющийся силуэт, мощный протектор на каждом из шести колес.
— Привет и пристегнись, — посоветовал капитан, стоило мне занять пассажирское кресло — рядом с водителем. — Насчет полета я пошутил, но прокатимся — с ветерком!
Выезд из сервитута — тот, кстати, самый, которым обычно и пользовались мы с орком — расположен совсем неподалеку от здания морга: в самом конце улицы, сохранившей посвящение еще одному химику, знакомому мне по старому миру — Александру Ермингельдовичу Арбузову.
Раз уже есть что-то подходящее, зачем изобретать элосипед?
Выехали, добрались до выезда, выехали еще раз.
Путь до моего болотного замка занял время совсем небольшое — раза в три, наверное, меньше, чем требовалось нам троим: мне, Зае Зае, трициклу. При этом, мы еще и объехали вымерший поселок по широкой дуге, да воспользовались совсем другими воротами: не то, чтобы работающими, просто распахнутыми настежь. И то дело: в привычную мне воротную щель широкий мобиль егерской службы не протиснулся бы нипочем!
Уже вошли в дом, когда я вдруг кое о чем вспомнил.
— Господин Капитан, скажите, можно ли как-то связаться с моим приятелем?
— Наверное, можно. А зачем?
— Вы ведь не повезете меня обратно в сервитут? А мне надо — с утра на работу! — пояснил я. — Связаться с другом, он приедет, меня заберет…
— Цивилизация изобрела такое чудо света, как телефон, — ехидно ответил Кацман. — Например, держи.
Разъехались пластины на железном бедре егеря — ради разнообразия, не на том, из которого в прошлый раз было извлечено ружье. В руке капитана — и почти сразу же — моей, оказался портативный аппарат дальней связи… Очень сильно похожий на те, что бытовали в моем мире лет пятьдесят назад.
Оставался нерешенным вот какой вопрос: установлен ли в квартире Вани Йотунина, вообще, телефон?
Оставался, но недолго.
— Твой домашний номер здесь тоже есть, — порадовал меня егерь. — Я сохранил, на всякий случай, как и рабочий.
Спрашивать о том, откуда целый капитан очень серьезной — судя по вооружению, снаряжению и связям — службы узнал оба моих номера даже раньше, чем я сам, не пришлось: вернее, я попросту решил этого не делать. Многие знания, многие печали…
— Алло! — требовательно заявил я, стоило кому-то принять вызов на той стороне. — Алло, братан!
— О! — обрадовался, действительно, Зая Зая. — С работы звонишь? Задерживаешься?
— Да как бы уже нет… Трайк на ходу?
— Чего ему сделается, — уверил урук. — Подвеска только… Не, она тоже в порядке.
— Я, типа, в замке, — похоже, тяга к конспирации — штука заразная. — Беседую. Ты как, сможешь меня забрать часа через, — я посмотрел на капитана, — три?
— Не вопрос, заберу, — согласился орк. — Щас только котлетосов пожарю, и в руль.
— Огонь, — одобрил я.
Разорвал соединение — нажатием на совершенно знакомую кнопочку, вернул аппарат капитану.
— Итак, у нас разговор, — напомнил я зачем-то.
— Да, он, — согласился егерь. — Причем — предметный.