Тут я и решил больше слушать и меньше говорить: капитан представлялся мне источником ценнейшей информации, и, следовательно, чем реже я буду его перебивать, тем больше он мне расскажет.
Нам понадобилась карта.
Кацман извлек чертеж земель оттуда же, откуда, перед тем, телефон — и я вдруг понял, отчего егерь не носит с собой сумку: ему не надо.
— Вот, гляди, — лист альбомного формата развернулся, потом еще раз, и еще — став в восемь раз больше себя самого по площади, но сохранив, при этом, все ту же толщину.
Удивляться такому я и не подумал: истечение эфира, причем до зряшного обильное, заметно было прямо невооруженным — моим — глазом. Стало быть, карта оказалась не техническая, но — волшебная.
Смотрел во все глаза еще и потому, что понимал — карту, очень сильно похожу на ту, что сейчас лежала передо мной, я уже видел, и далеко не один раз. В том, своем, мире.
— Вот твое болото, — капитан тронул пальцем продолговатое пятно неровной формы. То послушно сменило цвет с грязно-бурого на ярко-зеленый: подсветилось. Еще поверх пятна появилась надпись «Khton» Boloto 22'.
— Вы их еще и нумеруете? — вырвалось у меня вопреки намерению помалкивать.
— Ну да, а как еще? — удивился егерь. — Тут их несколько, в смысле, малых хтоней, и двенадцать из них — болота, так что пришлось придумать сквозную нумерацию… Так, дальше. Вот это — Хтонь «Derbograd 1».
— Дербоградов что, тоже несколько? — удивился я.
— Не то, чтобы совсем много, — согласился Кацман. — Конкретно, два.
Я присмотрелся к карте: действительно, похожих надписей оказалось — одна и еще одна.
— Малый — который номер один, к нам ближе всего, и большой, номер два, чуть подальше, — продолжил егерь. — Между ними приличная такая полоса ничейной земли… Там даже не хтонь, а и вовсе черт-те что.
— Это как? — мне становилось все интереснее, и удержаться от вопросов было решительно невозможно.
— Так, — последовал ответ. — Летать над этим самым не получается, средства технической разведки не работают, магически это все экранировано… Отправляли экспедицию семь лет назад — на следующий год после Потопа, помнишь такой?
— Это когда Шереметьевы?
— Они. Так вот, государь в милости своей наложил на сей род виру, не очень, кстати, тяжелую — снарядить и провести экспедицию в это, как его, Междухтонье. Сорок человек воинов, семь боевых магов…
— И что?
— И ничего. Теперь у Шереметьевых на семерых боевых магов меньше. И на четыре десятка бойцов еще… Хотя те все равно были из наемников. Одна радость… — мне показалось, или капитан егерей пытается произнести короткую, но экспрессивную, молитву? — Не растет. Не растет, не расползается, дрянь всякая наружу не лезет… Тоже, кстати, моя зона ответственности!
— Я, господин капитан, уже догадался, — заявил я, — зачем Вы так подробно вводите меня в курс местной топографии.
— Давай, удиви, — потребовал тот.
— Вам нужна моя помощь. Какая-то, не знаю, какая, но могу предположить — алхимика, лекаря… Хтонического ветеринара. Причем, как мне кажется, на постоянной основе. Верно?
— Я знал, что ты сам догадаешься, — капитан стал выглядеть необычайно довольным ситуацией, а ведь я еще даже не согласился! Впрочем, кого я обманываю…
— Что соглашусь — тоже знали?
— Предполагал. А ты согласишься? — уточнил егерь.
— Уже, — коротко отозвался я. — Но у меня есть несколько условий.
Капитан насторожился, я — прислушался.
Откуда-то со стороны сервитута приближалось транспортное средство — оное кашляло и чихало мотором, гремело чем-то гремящим и иногда издавало высокий пронзительный рев.
— Кажется, твой друг едет, — заметил Кацман, опуская — я и не заметил, когда ружье оказалось в руках егеря — ствол. — Минуты три… Как раз успеем. Давай свои условия.
— Первое: никакой игры втемную, — я принялся загибать пальцы. — Если что-то нужно, говорите мне сразу, что именно и зачем.
Егерь кивнул, мол, договорились.
— Второе: мне интересна любая информация, которую вообще можно разглашать, — я ткнул в карту, занявшую собой весь мой обеденный стол, — вроде вот этого.
Возражений не последовало, и я несколько осмелел.
— И третье: хочу разрешение на огнестрел.
— Сразу нет! — капитан выставил перед собой ладони, как бы показывая, насколько сразу и как именно нет. — Я, конечно, человек не без связей, даже почти авторитетный, но против именного указа Государя за номером… Нет, не помню уже… В общем, нельзя тебе огнестрел. Никак нельзя.
— Не больно-то и хотелось, — проворчал я. — А может…