Я покивал уважительно: ему бы музеем заведовать, директору крематория! Впрочем, он, в некотором роде, и так…
— И что с ним? — осведомился я. — Красивый такой, лежит себе…
— А ты точно упокойщик? — осведомился директор. — Или так, для красного словца, приврал?
— Не извольте сомневаться, — я поджал губы: не люблю, когда меня обвиняют во лжи, тем более — безосновательно. — Сейчас посмотрю.
Точно ли я, блин, упокойщик. Неточно! Некромант я, первая буква «эн»!
Раз директор говорит, и даже готов платить — хоть обед, все не бесплатно — значит, что-то тут есть. Прислушался. Тишина, но все же…
— Тут, с черепом этим, постоянно что-то не то, — решил просветить Вил Нургалиевич дремучего меня. — Пару раз чуть не выбросили, мол, ненастоящий… Спасибо хоть, не пластмасса! Теперь вот, шумит иногда. Песни поет, сказки рассказывает — подвиги какие-то, снежное копье, двенадцать звезд… Иногда — даже громко… Персонал пугается!
— Настоящий… Уверены? — не удержался я от подколки, как бы пропустив мимо ушей описание проблемы.
— Сейчас, — директор крематория извлек из кармана пиджака маленький бронзовый ключ. — Он тут один, от всех витрин, больше для порядку, — будто извиняясь, пояснил владыка печей и пепла.
Открыть витрину — пара пустяков, тем более, что, судя по отсутствию всякого лязга и скрипа, за состоянием замков и петель в этом музее следили не менее пристально, чем за отсутствием пыли и чистотой стекол.
Череп перекочевал с бархатной подушки прямо мне в руки.
— Хорошо, — поблагодарил я. — Физический контакт… Так проще.
— Знаю, — умудренно согласился эльфийский квартерон.
— Есть здесь кто-нибудь? — поинтересовался я, встраиваясь ментальным щупом в некротический план.
— Здесь, так-то, крематорий! Конечно, есть, — обрадовался кто-то. — Некромант, что ли?
— Он самый, — согласился я. — Только я это, по делу. Потом поболтаем как-нибудь.
— Точно? — усомнился голос. — Хотя да… По делу — так по делу. Что нужно?
— Не «что», а «кого», — фраза эта, произносимая постоянно, меня уже откровенно достала. Верно, так сказывается разница культур и языков, намешанных в этих краях в количествах: иного объяснения столь частому употреблению уточняющих конструкций подобрать не получается. — На последнем этаже, в музее, эльфийский череп. Который внутри самой красивой витрины.
— Он там один, — ответил голос. — Сейчас позову.
— Ты сам-то кто? — решил спросить я. С мертвыми, знаете ли, надо быть куда более вежливым, чем с живыми.
— Печник я местный, Степанычем звали, — охотно представился голос. — Жил, жил, трудился, потом, вот, помер, тут же сожгли, как и хотел. Решил остаться, почти при деле, да и куда они тут, без меня… Ладно, некрос, зову я твоего лаэгрим…
— Погоди звать, — вдруг решил я. — Сначала пару слов… Он, вообще, кто? А то тут живые напрягаются…
— Не знаю я, — ответил мертвый печник. — Сам-то он говорит, конечно, но это ж перворожденный! Туману напустит, песен споет, сказок расскажет… Вроде как, царь он какой-то. Был. Если не врет. Хотя у этих — одна долина, полтора замка, пятнадцать эльфов населения — сразу царь… Сам спроси, короче.
Незримый мертвец будто напрягся: так делают живые гоминиды перед тем, как особенно громко закричать.
— Эрейнион Фингонович! Тут к тебе!
Глава 20
— В памяти моей сего не сохранилось, — дух мог пожать плечами, а мог — и не пожать. Все равно ментальный щуп, даже запущенный на некротический план на всю длину, картинки не дает, да и звука — тоже. Так, ощущения, который каждый для себя определяет так, как привык. Я вот — акустически.
— Есть же причина? — не сдавался я. — Не просто же так тебя называют…
— Всему, что есть на свете и за ним, причина определена, — ответил, предположительно, эльф. — Вторые дети, жизни коих прервались, никогда не делают чего-то просто так. Этот опыт пришел ко мне с тысячами годовых колес, прокатившихся мимо! Однако же, сама причина… Нет, мне неведома.
Вести беседы с перворожденным, что не покинул, отчего-то, пределы Арда… Тфу, блин, это что, заразно? Короче, болтать с дохлым эльфом было несложно — когда говорил я сам. Вот уже его сентенции…
— Слушай, будь проще, а? — решился я. — Матом заклинаю! Не как снага там, или даже орк — варианта «обычный человек» будет вполне достаточно. Знаешь ведь, что это?
— Ну, — согласился незримый дух. — Вообще не вопрос. Я так-то думал, тебе интересно пообщаться с эльфийским владыкой, а, некрос?
— Ты ж не Гил-Гэлад, верно? Во всяком случае, не тот самый?