— Ой, можно подумать… — Гил вдруг умолк: за нами пришли.
Я присмотрелся к встречающему: если бы не совсем другой тип лица, да черная, не егерская, униформа, был бы готов поклясться — встречает меня мой знакомец, капитан егерей Дамир Тагирович Кацман. Даже боевые протезы точь-в-точь.
— За мной, — то ли егерь, то ли опричник, представляться не стал, но сделал приглашающий жест, развернулся и потопал куда-то в сторону. Пришлось догонять.
Поднялись — по лестнице — на третий этаж.
— Тут сядь, — указал провожатый на ряд присутственных кресел, привинченных к стене. — Позовут.
Я сел, он — ушел.
Сидеть было скучно — почти неимоверно, вот как. Местное присутствие удивляло полной безлюдностью: почти за десять минут ни одного человека не находилось рядом и не прошло мимо, только бубнили за стенкой какие-то голоса.
Я прислушался, ничего не разобрал, слегка прибавил слух…
— … морге, — произнес голос подчиненный: высокий, тихий, будто извиняющийся. — Угораздило же!
— Ближе к делу, — потребовал второй собеседник, голос имеющий совсем другой: гулкий, громкий, напористый. — Во-первых, это был… Кто?
— Итильборинг, — последовал ответ. — Молодой, правда, двух сотен не разменял…
— Беда, — откликнулся начальственный. — Из тех самых, которые… Уманьяр?
— Лаэгрим, так-то, все из этих, «никуда не дошедших», — прорезался третий голос, звучащий, словно серебряный колокольчик… Только примерно в до-мажоре. Колокол.
— Вам виднее, — согласился начальник. — Угораздило же его…
— Лаэр Лаэрыч рвет и мечет, — поделился подчиненный. — Наследник же. Был. Тоже Лаэр! Вы не поверите, — почти выкрикнул голос. — Он! Приехал! Потусить! Теперь лежит там, и ладно бы, просто мертвый. Итильборинги — воины, им не то, чтобы не привыкать, но… Пропавшая голова — уже перебор!
— Н-да. Развлекся молодняк, — мрачно согласился начальник. — И, главное, так совпало…
— С высоты древней мудрости позволю себе возразить… — начал колокольный голос.
— Тирыч, — попросил начальник. — Ну хоть ты не подкалывай! Без древней мудрости тошно!
— Ладно, — слегка потянул голосом букву «а» рекомый Тирыч. — Если вкратце, то в совпадения такого рода я не верю. И никто не поверит, если подумать. То, что мажорчик влип в историю — бывает, места такие. То, что не сработала нормально охрана — тоже, я был немного знаком с усопшим. Тот еще говнюк был, честно говоря, охранять такого замучаешься. Но вот голова, пропавшая прямо из морга, причем — между сменами… Некроманта я уже вызвал, но толку чуть. Нет башки — не допросить!
— Надо разбираться, — громкий/низкий голос. — Подробно. На месте. Однако…
— Сам знаю, — согласился глас эльфийский. — Сервитут. Ни возможностей толком, ни ресурсов! Следственная группа…
— Второй час в адресе, — откликнулся подчиненный. — Всех трясут, нашли кучу всего по-мелочи… Ничего толком. По нашему делу — так точно. Агентура нужна. Кто-нибудь помоложе: амбиции почесать, перспектив накинуть, шугануть чуток… Кстати! Как раз!
— Что?
— Коллега Христорождественский намекает на то, что, как раз, агент на месте у нас есть, — эльф перевел с подчиненного языка на человеческий. — И я даже знаю, о ком он. И даже — где тот прямо сейчас.
— И где же?
— Да за стеной сидит, уши расставил, греет.
Я дернулся и собрался то ли бежать, то ли сделать еще что-то, мне тогда не очень понятное… Был остановлен требованием, прозвучавшим сквозь проем открывшейся двери.
— Йотунин, заходите!
Глава 25
По сервитуту ходят таксомоторы.
Нет, не так.
Мне было страшно лень дожидаться травмая.
Во-первых, неясно оказалось, сколько именно ждать: обошел все окрестности этой, пусть будет, «остановки» — не обнаружил ничего, даже примерно похожего на расписание движения транспорта.
Во-вторых, как-то понял — или снова вспомнил, что обратная дорога тоже пройдет под бубнеж мелкотравчатого вымогателя. «Экскурсовод, нах», как сказал бы один мой знакомый снага. Или не один.
В-третьих… А и хватит с вас. Тем более, что, идя на шестой заход — в поисках расписания — я вдруг наткнулся на натуральную стоянку такси.
Небольшая площадка в ста шагах от Голиков-сарая.
Немного уставшего асфальта, одинокий фонарь, то ли работающий, то ли нет — день же! Киоск, в окошечко которого могут выдать еду, воду, курево или сноп картечи в брюхо. Четыре мобиля, украшенных черно-желтыми шашечками: кажется, такая маркировка — штука интернациональная и междумировая. Мобили, кстати, очень разные.