— Да он сам не знает, — неприлично громко рассмеялся Солома. — А понты колотит. Нет, скажешь?
Пузырь отмахнулся от вопроса: нашел себе дело.
Стер нарисованное на доске, задул две свечи, что я видел, и еще, судя по звукам, три невидимых, несколько раз обошел по кругу мой постамент.
— Точно не эльф, — ответил он наконец. — Базарит больно просто. И не гном, ростом высоковат.
— Урук? — попытался угадать Сено.
— Не, пацан прав, — ответил толстяк. — Не знаю я. Видел, — неуч напрягся, но выдавил из себя: — Магическую проекцию. Ни рожи, ни кожи, одна видимость. Но колдун… Типа.
— Ну ладно, раз колдун… Э, братан, а ты там чо?
— Не в мызь мне этот чорт эльфийский, — Солома вдруг подошел, склонился пред ликом моим и помахал ладонью, словно проверяя, не могу ли я еще смотреть, видеть и запоминать.
— Будто смотрит, а! Встанет еще…
Дальнейшее действительно заставило меня пожалеть о том, что мертвый эльф не может восстать в тварной форме — или сам я о таком прежде не слышал, и к подобному неспособен.
Бандит подобрался, да и плюнул… Прямо в меня.
В лицо не попал — только в левый висок, но и того оскорбления было бы достаточно. Отец мой, узнай он о подобном непотребстве, извел бы под корень и самого охальника, и весь его род, и рода всех его друзей… Пусть даже у негодяя, наверняка не знающего собственного отца, да из числа иных, не знающих своих отцов, вряд ли бы оказалось слишком много родственников.
— Кажется тебе слишком дохера, — возразил кто-то из оставшихся двоих. Я, почти ослепленный благой яростью, не рассмотрел, кто именно. — Гвоздь в башке — он как раз на этот случай… Кстати, вынуть не забудь. Потом, когда… Ну, все поняли. Колдунские гвозди — сука, дорого!
— Прибрать бы его, — решил Пузырь, — пора. Время, камень, опять же, не горит… Только в этот раз увезем подальше, и в болото. А то мало ли, опричники, то да се, сами остроухие…
— Слышь, а это, — Солома прошел мимо меня, взвешивая в руке тяжелый молоток — не тем ли был забит волшебный гвоздь? — Айда валить хумана? Есть один тут… Конь-дидат.
— Сначала тролль, — сказал, как отрезал, главный, по всей видимости, разбойник. — И не только. Человек, если по очереди, то в самом конце, когда все камушки… Ну, ты понял.
— Эх, а я того, готов, — расстроился Солома. — И даже есть, кого… В жертву.
— Да чо в жертву-то, — удивился Пузырь. — Так вали, если хочется.
— Не, — усомнился хулиган. — Просто так — беспонт.
После же меня подняли, понесли, и больше я ничего не упомню.
Глава 28
— Сколько прошло времени? — будто сам у себя спросил Иватани Торуевич, и сам себе же ответил: — Надо же, всего полчаса…
Я кивнул: говорить, отчего-то, не хотелось.
Сейчас мы с шефом сидели в креслах — каждый в своем. Я, правда, не до конца уверен — можно ли вообще называть креслом мой рабочий стул?
Сидели, смотрели друг на друга, приходили в себя.
Опыт получился… Интересный. И неоднозначный еще, да. Такой обязательно нужно хоть как-то отрефлексировать… Чем мы с начальством и занимались прямо сейчас.
— Предлагаю не делать поспешных выводов, — произнес, наконец, Колобок. — Мы знаем то, что ничего не знаем. Конечно, если ты сам…
— Я что? Я ничего, — поспешил я отмести все подозрения в адрес Вани Йотунина. — Сам, мягко скажем, опешил.
Врал, и врал нагло.
Вот скажите, зачем нормальному человеку нужна некромантия?
Не вот эти вот примитивные приемчики: пентаграммы, осина, соль, лики светлых богов, или, наоборот, темных… Те только и позволяют, что упокоить средней червивости умертвие — или кого попроще поднять, если вам очень надо.
Нет, если речь идет о настоящей, системной, той, что в моем мире и в последние годы именовали негативной физикой?
Я скажу вам, если самим никак не догадаться.
На самом деле, некромантия нужна для общения с духами умерших.
Общение бывает разным — как и духи. Поэтому, нынешний опыт не был для меня ни новым, ни необычным, ни сколько-нибудь пугающим.
Слепок последних воспоминаний жертвы оказался до обидного обыденным — особенно, с учетом обстоятельств смерти Лаэр Лаэровича.
Необычным был только метод получения информации: все то, что я сначала выстукивал в бубен, Гил-Гэлад же после призрачно вычислял, можно было получить одним касанием трупа. Любой его части, при голове тот будет или вовсе без оной.
Данные были получены и предельно достоверные, и совершенно полные… С одной оговоркой.
Что, если неизвестный некто показал мертвому лаэгрим ровно то, что должен был увидеть кто-то еще?