Письмо Алевтины заканчивалось словами:
«…Извините, Георгий, писать больше нет сил, и я прощаюсь с Вами. Если будете на фронте, отомстите за нашу поломанную жизнь, за страдания всех женщин и детей, перенесших ужасы и боль потерь».
Георгий был потрясен исповедью Алевтины, война впервые перед ним открылась с такой беспощадной жестокостью, какой он не представлял. Его душу глубоко ранила трагедия Алевтины. Друзья-курсанты заметили перемену настроения Георгия, стали участливо расспрашивать его. Замкнутый и сдержанный по натуре, Георгий на этот раз изменил своему правилу. Срывающимся голосом он рассказал ребятам о судьбе брата и его семьи. Посуровели, гневом и ненавистью наполнились лица товарищей.
— Они сполна заплатят нам за свои зверства, — проговорил земляк Губкина, сжимая кулаки.
В училище, как и повсюду, в минуты отдыха шли споры о положении на фронте; все верили, что в скором времени ход войны изменится. Особенно радовались сообщениям о разгроме немцев под Москвой, Тихвином и Ростовом. Курсанты дотошно изучали сводки Совинформбюро, ревниво отыскивая сообщения, в которых рассказывалось о подвигах дальневосточников и сибиряков. Перелом, наступивший на фронте, отозвался в сердце Георгия нетерпеливым желанием поскорее попасть на передовую. Он подгонял время, которое и без того летело неудержимо, от подъема и до отбоя каждая минута была на счету. Незаметно наступила весна, все чаще проводились учения с боевой стрельбой, по всему чувствовалось: скоро экзамены, скоро расставание с училищем…
В день выпуска курсанты торжественным маршем под музыку духового оркестра в последний раз прошли по плацу. После строевого смотра в актовом зале был зачитан приказ о присвоении воинских званий.
У Георгия была двойная радость: он получил телеграмму, что Ася родила девочку, а в петлицах его гимнастерки рубиново поблескивали лейтенантские кубари. «Хотя бы раз взглянуть на дочку», — мечтал он, но отпуска были запрещены, и Георгия печалило, что он не знает, когда сможет приласкать Юрика, подержать на руках дочурку.
5 мая 1942 года Георгий явился в штаб отдельной Краснознаменной армии, оттуда получил направление в первый батальон 690-го стрелкового полка 126-й стрелковой дивизии.
Свое первое занятие командир пулеметного взвода лейтенант Губкин начал с рассказа о достоинствах пулемета «максим» в умелых руках воина. В пример привел Анку из кинофильма «Чапаев» и отважного пулеметчика, который под Москвой отбил атаку гитлеровцев силой до пехотной роты. Бойцы внимательно выслушали рассказ своего командира, и у многих сложилось мнение, что «максим» — грозное оружие, которым только необходимо умело владеть.
Одни тактические занятия сменялись другими. Но от наблюдательного Губкина не ускользнуло, что бойцы все еще настороженно присматриваются к нему. Вспомнились молодому лейтенанту напутственные слова комиссара училища:
«Ваша служба будет успешной, а вы сами будете избавлены от многих ошибок, если с самых первых дней поставите перед собой задачу: досконально изучить личный состав своего взвода, роты. Задача эта неимоверно трудная, и для вас она осложняется тем, что у вас нет прочных навыков работы с бойцами. Не стесняйтесь, обращайтесь за советом к своим командирам, политрукам. Только усвоив их опыт, вы сможете делать самостоятельные шаги. Если вы будете знать своих бойцов, как знает мать своих детей, их привычки, особенности характера, то бойцы станут понимать вас с полуслова, на лету ловить приказ. И тогда вы увидите, на что они способны».
Георгий напряженно разглядывал бойцов, стоявших в строю. По давней учительской привычке, он быстро запомнил их фамилии, лица. Понимал, что первые дни во многом определят, как дальше сложится их совместная служба.
Боец Ахметов, второй номер пулеметного расчета, на очередных тактических занятиях поленился отрыть окоп полного профиля. Губкин спрыгнул в окоп, осмотрел его и, заметив, что бойцы наблюдают за своим командиром, громко сказал:
— Представьте себе, что на ваш окоп наваливается вражеский танк. Как вы думаете, выдержат его стены и останется ли место для вас?
Ахметов пожал плечами:
— Вряд ли…
— То-то, — укоризненно произнес Губкин. — Малость поленились довести окоп до полного профиля и тем самым поставили под угрозу себя и своих товарищей. Я не раз спрашивал фронтовиков, что главное для солдата в бою, и все они отвечали: умение выбрать позицию и оборудовать ее. Земля-матушка спасает солдата и от пуль, и от снарядов, и от бомб, и от осколков. В хорошем окопе ему не страшны ни танк, ни осколки вражеских снарядов. Вот и выходит, товарищ Ахметов, что окоп — это тоже оружие солдата, его броня. А вы этого не хотите понять. Здесь, на учениях, еще можно исправить любой промах, а на фронте за него придется расплачиваться кровью.