Пытаясь докопаться до причины этих странных действий администрации, Гром вдруг вспомнил про Лихеева. Встретив в канцелярии своего истязателя, он не придал этому важного значения — мало ли по какому поводу помощник Регуса может болтаться в тюрьме! Зато теперь присутствие Лихеева больше не казалось ему простой случайностью. Не было ли тут прямой связи с перемещением Дины? В голове теснились всяческие догадки, но ни одна из них не годилась. И тогда он вспомнил обрывок разговора Лихеева с начальником тюрьмы, донесшегося до него через дверь кабинета. Ведь он явно расслышал слова «военное положение»…
Гром задумался. Брошенная им бомба отправила на тот свет казачьего сотника. Теперь предстоит и самому отправиться вслед за ним. Однако хуже то, что смертный приговор, очевидно, грозит и сестренке Фауста. Во время нападения на банк убит полицейский. И царский суд наверняка обвинит в убийстве всех участников без исключения.
Как бы там ни было, об этой новости надо сообщить обоим товарищам. Убедившись, что «петуха» поблизости в коридоре не слышно, он постучал в стену. Тотчас раздался ответный сигнал: «Слушаю».
Хотя Гром никогда не видел «телеграфа», как обычно называли соседа по камере, тем не менее он знал о нем все. Даже мог представить себе его внешность. Коротая время, они, перестукиваясь, рассказывали друг другу не только важные тюремные новости, но и разные мелочи.
Не прошло и пяти минут, как известие долетело до сорок восьмой камеры. Парабеллум только пожал плечами. Убежать отсюда и передать деньги в руки Робису — вот единственное, что теперь занимало его мысли. Зато Лип Тулиан умел воспринимать и оценивать события шире. Он вдруг остановился посреди камеры. Пришлось остановиться и Парабеллуму, который непрерывно шагал из угла в угол, — вдвоем в этой тесноте невозможно разойтись.
— Послушай, Парабеллум, вдвоем бежать мы не можем!
Парабеллум зло уставился на Липа Тулиана:
— Попробуй только сдрейфить!
— Пойми меня правильно! Из того, что ты придумал, ничего не выйдет.
— Должно выйти!
Лип Тулиан отступил — так грозно взглянул на него Парабеллум.
— Да ты хоть дай договорить! — взмолился Лип Тулиан. — У меня есть другой план, он гораздо лучше. Чем больше народу будет с нами, тем больше шансов на удачу. Прихватим с собой Грома и Дайну. Легче будет разделаться с «петухами».
— С женщиной возиться — лишняя морока!
— Но ведь и ей грозит смертная казнь! — настаивал Лип Тулиан. — Мы не можем бросить ее здесь!
— Ладно, — пробурчал Парабеллум подумав. — Пиши! Посмотрим, что они нам ответят!…
На лице Липа Тулиана заиграла неподдельная радость.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
в которой другие вынуждены бежать
1
— Атаман не появлялся? — спросил Брачка, едва переступив через порог.
Робис устало покачал головой.
— Эх, побежать бы мне тогда за ним! — вздохнул Брачка. — Не надо было бросать его одного.
— Не твоя вина, хотя, в общем, конечно, так было бы лучше, — хмуро взглянул на него Робис. — Кто знает, что он еще выкинет!
— Послушай, Робис, а если мне все-таки сходить к Атаману? — В голосе Брачки прозвучала просьба, что-то вроде надежды.
Робис строго сказал:
— Никуда ты не пойдешь! Он сам порвал с нами. Пусть сам и приходит, если хочет. Мы за ним бегать не станем!
Приоткрылась дверь, и Лиза протянула Робису газету:
— Вот свежая газета. Я сейчас иду в лавку. Вам ничего не надо?
— Как же, надо! Купи пару пушек, — мрачно пошутил Брачка.
Лиза улыбнулась:
— Слишком много захотел.
С тех пор как Грома из тайной полиции перевели в тюрьму, к Лизе снова вернулась способность улыбаться. Тюрьма, конечно, не слишком приятное место. Но знать, что твой муж подвергается пыткам в «музее», во сто крат тяжелей. Редко кто из революционеров минует тюрьму, и Лиза не имеет права плакать больше других жен и матерей. Вместе с другими Лиза надеялась на то, что пламя революции скоро охватит всю страну и освободит тех, кто томится в тюремных застенках. С каждым днем крепла эта надежда. Ею жили и те, кто сидел за решеткой, и те, кто тосковал о них на воле.
Лиза постоянно думала о Громе, но в то же время она не забывала, что на ее попечении находятся три боевика.
— Лиза, у меня к тебе небольшая просьба, — сказал Робис. — Когда купишь все, что тебе надо, зайди к Атаману, узнай, что у него делается.
Он старался говорить спокойно, однако хозяйка «коммуны» почувствовала в его голосе тревогу.