Мишка перемахнул через дорогу. Из кювета по опушке сделал несколько выстрелов и подхватив пулемёт вместе с коробкой для лент, помчался дальше, заходя в тыл колонне. Танка на дороге не было. Две автомашины, три мотоцикла и всё. Мишка выбрал небольшой холмик, с которого просматривалось место вражеской стоянки, и в несколько очередей расстрелял остатки ленты. Одна из автомашин загорелась. Пули рвали тент на грузовиках, терзали тела мотоциклов вместе с их пассажирами.
— Надеюсь, что теперь откажитесь от прочёсывания леса? — Мишка злобно усмехнулся.
Для возвращения в лагерь, ему пришлось сделать внушительный крюк. Когда эйфория боя отступила, Мишка ощутил, как он сильно устал, как неимоверно тяжёл пулемёт. Желание всё бросить и свалиться отдохнуть с каждым шагом становилось убедительнее. Неожиданно его ударили сзади, и он потерял сознание.
— Быстров, полегче не мог? Когда он теперь очухается?
— Товарищ капитан. Так получилось. Я как увидел, что у него немецкий пулемёт на плече, так и приложился.
— Хорошо, что хоть не убил. А форму его не видел? Будет тебе фашист пешком ходить и к тому же совсем один. Головой, когда думать будешь? Она ведь не только для того, чтобы в неё есть и носить каску.
— Так я и думал, — обиделся Быстров.
Из подслушанного диалога Мишка понял, что попал к своим.
— Дайте попить, — проворчал он и медленно сел, как оказалось, он лежал на подводе.
— Очнулся! — радостно сообщил Быстров.
Мишка посмотрел на молодое лицо высокого бойца и улыбнулся. Кто-то сунул кружку с водой. Мишка пил не торопясь, мелкими глотками, от холодной воды сводило зубы. Вокруг подводы собрались любопытные.
— Пулемётик где утащил?
— Ну да, с таким хозяйством в виде рюкзака спереди, только утащить и можно.
— Их интендантов?
— Из хозвзвода, — ответил Мишка, вытирая рукавом губы.
Собравшиеся рассмеялись.
— Чего собрались? Разойдись! — скомандовал капитан. — А ты вставай, пойдёшь со мной. Быстров сопроводишь нас.
Под заинтересованными взглядами красноармейцев, Мишку привели в палатку. За импровизированным походным столом сидело трое командиров. У одного в петлицах виднелись звёзды.
— Товарищ полковник, задержанный доставлен.
Капитан отошёл в сторону, пропуская вперёд Мишку.
— Кто такой? Вид у тебя словно стая собак валяла в песке. Служил в какой части? Со складов, поди?
Мишка вытянулся, подобрал живот, насколько это оказалось возможным.
— Никак нет, товарищ полковник. Хозвзвод, помощник повара 444-го стрелкового полка 108 стрелковой дивизии красноармеец Пананин.
— Как же ты в живых остался, Пананин?
Мишка рассказал всё, что видел, как их пленили, как убили Терёхина, как его засыпало землёй.
— Складно говорит, товарищ полковник, — на Мишку глянули жёсткие, не предвещающие ничего хорошего, глаза командира, с красной звездой на рукаве. — Мы проходили там. Все погибли. Живых никого не осталось.
— Допустим. Что делал дальше? — полковник закурил и продолжал взирать на Мишку исподлобья.
— Похоронил Ивана Николаевича и пошёл искать своих, — пожал плечами Пананин.
— Где взял портупею с наганом и пулемёт?
Пришлось Мишке рассказывать о брошенном грузовике, о встрече с лётчиком, санинструкторе и красноармейцах.
— Собиратель какой-то, — фыркнул командир со звездой на рукаве. — С такими данными и бегать от немцев с МГ? Мне кажется, что этот клоун нас разыгрывает.
— Постой комиссар. Капитан, отправляй разведку по данным красноармейца. Пусть проверят его слова и приведут всех сюда. Бойца накормить, но глаз с него не спускать. Идите.
Когда капитан и Мишка вышли, полковник в задумчивости затушил сигарету.
— Странный он какой-то. Только понять никак не могу, что меня в нём напрягает. Вид, конечно… Но он помощник повара. На кухне можно отъесться. Он тут упомянул, что их формировали на окраине Минска. Это получается он в армии около недели. Когда бы он мог отъесться. Всё же не это меня смущает.