— Клоун, — проговорил высокий парень и ухмыльнулся.
По очереди прошел смешок. Мишка вышел на улицу, и здесь его направили в другую очередь.
«Меня обстригли!»
Он провел рукой по короткому ежику волос. Немного огляделся. Вокруг мужики в какой-то старой одежде, лица серьезные. Недалеко военный с двумя кубиками в петлицах. Кричит на кого-то, тычет рукой в сторону. Лето. Солнце жарит на полном серьезе. Мишка осмотрел себя.
«Странная поношенная одежда, стоптанные кирзовые сапоги. Круглый животик на месте, даже нащупал рубец от аппендицита. Тело мое. Но где я? И вообще, что это за толпа? Не могу вспомнить, как я тут оказался».
Мысли лихорадочно переносились с одного на другое. Обрывки воспоминаний никак не желали складываться в одно целое. Он понимал, что вокруг чужие люди другого незнакомого ему мира, но поверить в это не мог. Происходящее вокруг казалось нереальным, странным хорошо прорисованным сном. Высокий парень с латанным перелатанным рюкзаком крутился перед Мишкой. То, перекрикиваясь с кем-то, то махая кому-то рукой. Похоже, что он многих знал и его знали. На веснушчатом, с постоянной улыбкой, лице были такие же смешливые голубые глаза. Создавалось впечатление, что парень все обо всем знал. Мишка осторожно дернул его за рукав странного комбинезона. Парень резко обернулся.
— Чего? — спросил он, продолжая улыбаться.
— Куда нас? — вдруг спросил Мишка, хотя вопрос был подготовлен совсем другой.
— На фронт. Куда еще, — пожал плечами тот, и хотел отвернуться.
— Какой фронт? — опешил Мишка.
— Ну не в тыл же.
— Так я вот не пойму, что случилось то? — пробормотал Пананин. — Вроде только что дома был, а теперь…
— С бодуна что ли? — засмеялся парень. — Ну, ты даешь! Второй день как война идет, а он ни слухом, ни духом.
К разговору стали прислушиваться и, вскоре, со всех сторон полетели шуточки в сторону Мишки.
— Не дрейфь! — толкнул его в плечо, стоящий позади мужик. — Немец, конечно, силен, но остановим. Потом дадим по сусалам так, что портки потеряет.
— Опять немцы?
— Опять. В шестнадцатом годе били и сейчас побьем.
Мишка завис.
«Какой такой шестнадцатый год? Вроде Россия в 2016 году с немцами не воевала. Чего они гонят. И вообще, что за маскарад, что за фронт?»
— Немец-то прет. Город за городом берет. Гродно вообще сдали сразу, — чуть слышно сказал кто-то из очереди.
«Гродно? Так это же Беларусь! Россия тут при чем? Пусть даже мы помогаем им, но туда же войска должны отправлять подготовленные…».
Мишка осекся. Внезапная вспышка в голове заставила по-другому посмотреть вокруг.
«Я что, в прошлом? Такое разве может быть? Тут явно что-то не так. В прошлое попасть можно в фантазиях и «попаданческих» романах, а в реальности это нереально».
— Фамилия, имя, отчество, — раздался требовательный голос.
— Мой? — переспросил Мишка и икнул.
Военного немного передернуло, но он справился с мимикой.
— Твой, — последовал насмешливый ответ. — Пить меньше надо.
— Пананин Михаил Ильич.
— Год рождения?
— Год? А… правда… в шестнадцатом…
Договорить Мишке не дали. Вопрос повис в воздухе, оборванный в самом начале. Его толкнули в другую очередь, и «попаданец» забыл, что хотел спросить у военного, который записывал на бумагу каждого, кто подходил к его столу. И эта очередь подошла к концу. Немолодой военный со множеством красных треугольников на воротнике, молча, окинул взглядом призывника, кивнул головой, отошел к разложенным стопками обмундированию, выбрал нужную гимнастерку с шароварами и протянул Мишке. Тот хотел идти, но военный задержал за рукав. Протянул вещмешок, портянки, ботинки и две, смотанные в рулон черные матерчатые полоски шириной сантиметров десять.
— Следующий, — деловито буркнул он и повторил все в точности, что проделывал до этого.
Следующая очередь привела к другому военному, который вручил пачку патронов, ремень с подсумками, небольшую квадратную сумку из парусины, стеклянную фляжку для воды, алюминиевую кружку, овальный котелок с ложкой, саперную лопатку в чехле, противогаз в сумке и каску. В последней очереди выдали винтовку, трехлинейку, записав номер напротив фамилии. Мишка чиркнул пером по желтой бумаге, поставив небольшую кляксу.
— Переодевайтесь, через полчаса построение, — прокричал военный в фуражке, внимательно рассматривая призывников и добровольцев.
Во время переодевания Мишка поглядывал по сторонам. Получалось, что народ делили на несколько групп. Вон та, дальняя группа, уже в полном обмундировании грузится в полуторки. Соседняя группа построена в две шеренги и перед ними ходит, наверное, офицер.