— И как ты это себе представляешь? — не менее ледяным тоном произнес я, прекрасно представляя, что он ответит.
Вовка заерзал сильнее.
— Ну как, как, — огрызнулся он. — Можно подумать, ты не знаешь эту механику… квантовую. Долго ли списать в некондицию штуки три-четыре, если умеючи. И вот тебе чуть ли не червонец на брата. А отряд и не заметит потери бойца…
Он говорил это все неувереннее и трусливее, потому что я смотрел все так же холодно и неприступно. Возникла пауза. Я зловеще покачал головой:
— Товарищ Мечников…
— Ну?
— Гвозди пальцем гну. Счастье наше, что мы в комнате сидим, а не на кухне.
— Это почему?
— А потому, что у стен есть уши. Ты не помнишь разве тот разговор в сумерках?
Володька смотрел на меня круглыми глазами:
— Ты что… Думаешь, и у нас⁈
— Думаю, — сказал я со значением. — И опять же уверен, что вероятнее всего в кухне.
— Да?
— Да. Поэтому, уважаемый коллега, с этого дня рот на замок для всех нелояльных тем. Вник?
— Более или менее, — вздохнул Вован, с трудом расставаясь с мыслью о червонце.
— Лучше более. А насчет заработка…
— Тоже лучше более.
— Согласен. Будем думать.
Однако думать не то, чтобы не пришлось, а судьба в лице начальства подумала за нас.
Назавтра в обеденный перерыв завлаб вдруг загадочным тоном объявил:
— Скворцов, Мечников! Дуйте в первый корпус. К Котельникову.
Я аж присвистнул:
— Вы не шутите, Сергей Сергеич⁈
— Шучу, разумеется. В принципе! Что за жизнь без шутки? Это не жизнь, а поминки. Но сейчас все серьезно, как за защите докторской. Ноги в руки — и в первый корпус!
Алексей Степанович Котельников, замдиректора института по науке, был для нас, «младших лейтенантов», почти небожителем. Сегодня не первое апреля, поэтому повторять не пришлось. Понеслись. Володьку, правда, грызла печаль:
— А как же насчет обеда?..
— Начальству виднее, — сурово отвечал я.
Начальство все у нас обитает в первом корпусе. Через несколько минут мы деликатно постучались в дверь приемной Котельникова:
— Можно?..
Немолодая сухопарая секретарша окинула нас взглядом контрразведчика:
— Скворцов, Мечников?
— Мы!
— Проходите! Алексей Степанович ждет вас.
Мы прошли и…
И я безмерно удивился, хотя и глазом не моргнул.
В кабинете вместе с Котельниковым находился заместитель директора по режиму Борис Борисович Пашутин. Иными словами, наш главный пограничник и контрразведчик в одном лице. Два замдиректора на двух МНС-ов! Ничего себе картина.
Насчет главного пограничника — все верно, хотя система охраны в «Сызрани-7» была непростая, и не столько сложная, сколько запутанная в результате межведомственных трений.
Когда объект только создавался в бешеной гонке Карибского кризиса, то и руководящие документы писались впопыхах — по каким-то там показателям высчитали, что для караульно-постовой службы потребна примерно рота. Ее и создали — отдельную роту охраны Внутренних войск. Ну, а потом запоздало осознали, что спешка хороша только при ловле блох и при поносе: «семерка» сильно разрослась, роты явно не хватало. И вот тут-то начался административный футбол.
Проблему отпасовали МВД: давайте, мол, выделяйте дополнительно роту, не то расширяйте штат до батальона… Но МВД, а точнее, в те времена МООП (Министерство охраны общественного порядка), успешно отмораживалось под разным предлогами, и в конце концов, неведомо в каких начальственных верхах решено было усилить сторожевую службу отрядом Военизированной охраны (так называемый ВОХР) — полувоенной организации из вольнонаемных лиц, включив в этот отряд и вожатых караульных собак и самих, естественно, собак. Да, вот такое веселое подразделение было в нашем городке, целый собачий питомник, множество вольеров. Иной раз псы поднимали там неистовый лай — уж не знаю, что они хотели друг другу сообщить, но орали на всю округу, и угомонить их бывало нелегко.
Ну да ладно, это детали, а по существу вот что: у нас одновременно имелись и командир Отдельной роты (аж целый майор) и начальник отряда ВОХР, а оба они подчинялись Пашутину. Отношения между майором и главным ВОХРовцем были не то, чтобы натянутые, но ревнивые. Вроде бы им и делить между собой ничего не надо было, у каждого свой охраняемый участок… но тем не менее.
Да, а Борис Борисович, стало быть, царил над ними. И вообще все вопросы безопасности, секретности, анализа агентурной информации — все это замыкалось на нем. Немного загадочный персонаж. Наверняка ведь он был сотрудник КГБ, но никак не вязался его облик с имиджем этой суровой организации. Очень моложавый, хотя немолодой, Борис Борисович был самый настоящий столичный денди, изящный и ухоженный, в элегантных костюмах. Мужчина без возраста. Немного замкнутый, безупречно корректный. В общем, такой КГБ-шник, наверное, и должен быть в столь необычном месте, где зашкаливающая концентрация ученых…