остмодерн подрывает ценность творчества с другой стороны. За творчество выдаётся любой вид самовыражения, отступления от нормы. В качестве творческого продукта преподносятся зачастую извращения, абсурдизм, эпатаж. Несмотря на провозглашаемый ориентир раскрытия творческих потенциалов человека, можно говорить об усугубляющемся кризисе ценности творчества. 234 | Традиционные ценности: стратегия цивилизационного возрождения Учительство — ученичество Учитель для традиционного общества являлся фигурой сакральной. Через отношения «учитель — ученик» осуществлялась в социуме трансляция ценностей и знаний. Транслировался прежде всего духовный опыт цивилизаций. Учитель учил жизни, и учительство никогда не сводилось к формированию компетенций. Отношения «учитель — ученик» носили всегда личностный, субъектсубъектный характер, можно было даже говорить об определённой форме духовного родства между ними. Великими учителями считались создатели религиозных учений. Христос был учителем апостолов, апостолы стали учителями всего человечества. На любом историческом этапе имелись признанные учителя общества и учителя человечества. Сегодня определиться с тем, кого можно считать учителем российского народа и, тем более, учителем всего человечества, довольно проблематично. И не в отсутствии ли учителей следует искать причины постигшего мир духовного кризиса? Учитель, как и воин, является столпом системы национальной безопасности. Получаемые от учителя учеником знания и ценности — это тот потенциал, который при столкновении государств оказывается либо выше, либо ниже, чем у противника, что и оказывается в итоге фактором побед и поражений. Оскару Пешелю — известному немецкому географу и антропологу — принадлежит часто ошибочно приписываемое О. Бисмарку высказывание: «Народное образование играет решающую роль в войне… когда пруссаки побили австрийцев, то это была победа прусского учителя над австрийским школьным учителем». В противоречии с традиционной ценностью учительства выступает закреплённый на уровне закона взгляд на образование как услугу. Учитель есть педагог — буквально — ведущий ребёнка. При образовательной услуге нет педагога, а отношения «учитель — ученик» заменяются отношениями «коучер — клиент». Десакрализует статус педагога в современной России и то социально аутсайдерское положение, которое занимают в реальности школьные учителя. Низкая заработная плата, беззащитность перед буллингом со стороны школьников, бюрократический прессинг Глава 5. Традиционные ценности: «белый ценностный пакет человечества» | 235 всякого рода административных структур — о какой сакральности при такой ситуации может идти речь? И в контексте объявленного Президентом России 2023 года годом педагога и наставника поставить задачу восстановления традиционной роли учителя в обществе было бы крайне важно. Высшая цивилизационно-идентичная власть Высшая власть в традиционном обществе обладала атрибутами сакральности. Правитель государства являлся персонифицированным символом всего социума. Дискредитация этого символа означала оскорбление народа — всех и каждого. Отдавая жизнь за правителя, герои отдавали её не за персону непосредственную, а за персонификацию разделяемых народом традиционных ценностей. «Жизнь за царя», — называлась посвящённая подвигу Ивана Сусанина, используемая в системе национальных нарративов знаменитая опера М. И. Глинки. «За Родину! За Сталина!» — с этими словами шли в бой герои Великой Отечественной войны. И на Сталина переносилась в этом случае та сакральность, которая прежде связывалась с фигурой царя. Царь обладал высшей харизмой, являлся помазанником Божьим. Он в этом отношении не был фигурой сугубо светской. Вне религиозной системы координат вся система царской (пропущено слово?) не могла быть адекватно понята. Традиционная система жизнеустройства не являлась деспотией, понимаемой в западном обществоведении в качестве неограниченной власти деспота. Более правильным было бы определение этой системы в качестве теократии. Праведное государство управлялось непосредственно Богом через фигуру царя — помазанника Божьего. И царь был легитимен только тогда, когда его деятельность и образ соотносились с закрепляемыми религией традиционными ценностями. Тогда он был царь подлинный. Если же правитель отступал от традиции, его считали узурпатором, самозванцем, обличали как антихриста. Сорок вторая статья Основных законов Российской империи определяла вероисповедальный принцип монархов: «Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хра- 236 | Традиционные ценности: стратегия цивилизационного возрождения нитель догматов господствующей веры и блюститель Правоверия и всякого в Церкви Святой благочестия». Таким образом, неправославный император был бы попросту незаконен. По народным представлениям: «Без Бога свет не стоит, без Царя земля не правится»; «Нельзя земле без Царя стоять»; «Без Царя — земля вдова»; «Государь — батько, земля — матка». Исходя из представления о невозможности православным обходиться без царя, после расстрела в 1918 г. императорской семьи крестьяне Костромской губернии выдвигают нового царя из собственной среды. Мистический статус царской власти отражали другие народные пословицы: «Бог батько, Государь дядько»; «Царь от Бога пристав»; «Правда Божья, и суд царёв»; «Одному Богу Государь ответ держит»; «За царское согрешенье Бог всю землю казнит, за угодность — милует»; «Коли Царь Бога знает, Бог и Царя, и народ знает»; «Народ согрешит — Царь умолит». Начавшаяся с позднего средневековья десакрализация царской власти переходила и на все другие институции общественного устройства. Демонтаж монархии вызвал в народах силы разрушения традиции. Фразу «если Бога нет, то всё позволено» можно было бы перефразировать и иначе: «если царя нет, то всё позволено». И дело тут не в монархии. Монархия и республика есть лишь формы власти, а во властном идейном месседже. Приверженность традиционным ценностям не означает, впрочем, быть обязательно монархистом. Известны монархии, идущие против традиции. Монарх может служить и Богу, и его противостоятелям. Традиционное общество знало государство с разными формами правления. Праведным государством могла быть и республика. Республиканское устройство существует и по сей день на Афоне. Главное было другое — восприятие высшей государственной власти, реализующей традиционные ценности в качестве Глава 5. Традиционные ценности: «белый ценностный пакет человечества» | 237 самостоятельной ценностной позиции. Можно и нужно любить такую власть, быть преданным ей и даже отдавать за неё жизнь. С начала Нового времени в противоположность традиционному восприятию власти стал формироваться подход, сообразно с которым она есть неизбежное зло — Левиафан. Такой подход был положен в основание теории общественного договора. Власть не просто десакрализуется, но и инфернализируется. Общество противопоставляется власти. Наиболее радикальному обличению подвергается власть «автократических государств», в перечень которых зачисляется прежде всего Россия. На лиц, поддерживающих власть, либеральная тусовка смотрит, как на людей второго сорта, «ватников», «совков», «быдло». Ответом на эту дискредитацию должно быть откровенное манифестирование того, что высшая власть в государстве является одной из значимых традиционных ценностей. А из этого должен следовать запрет осмеяния и осквернения её образа. *** Представленный набор традиционных ценностей не является окончательным. Каждая позиция может уточняться и корректироваться. Но сам этот перечень, полагаем, может быть взят за основу в качестве рабочей гипотезы для дальнейшего обсуждения. Заявляемые ценности должны быть соотнесены друг с другом в рамках единой смысловой системы нового учения и новой идеологии. Проработка такого соотнесения — задача для новых научно-общественных институций России, титаническая работа, которая ещё предстоит. Заключение Мир с 2022 года стал иным. Глобализм, бравший до этого одно за другим препятствия традиционного общества, столкнулся с сопротивлением. Силы сопротивления глобальному мировому порядку возглавила Россия. Противоборство «Россия — Запад» (экономическое, информационно-психологическое и военнотехническое) имеет в своей основе противоборство ценностное. Но система ценностей, которую защищает Россия в этой борьбе, была до последнего времени не манифестирована. Время такой манифестации пришло. Традиционные ценности уже заявлены фактически как фундамент новой идеологии России. Но речь идет не просто о российской модели жизнеустроения. Объединиться вокруг традиционных ценностей предлагается всему человечеству. На наших глазах формируется новая система ценностных координат человечества, в которой предельно определённо, как никогда исторически прежде, ставится вопрос о планетарном противостоянии добра и зла, в которое вовлечены все без исключения государства и цивилизации. На тёмном полюсе этой борьбы находятся постмодерн и пост-постмодерн, глобализм и неонацизм, трансгуманизм и консюмеризм, однополярность и неомальтузианство. Вокруг этих установок объединилось условное сообщество Запада. Но вовсе не Запад — одна из исторических цивилиз