ия. Она заключается в лишении человека большой семантики, самой постановки вопроса о смысле жизни. Но есть и другая сторона, выражаемая философией постмодерна. Она ориентируется на тех, кто всё-таки задаёт неудобные вопросы, но даёт им ответ, что всё относительно, а, соответственно, и любые добродетели субъектно условны. И консьюмеризм, и постмодерн бьют, таким образом, с двух сторон по традиционным человеческим ценностям. В разлучении человека с выработанными исторически высшими ценностями человечества и состоит суть современного вызова. Двадцатый век открывался рефлексией на ницшеанскую зловещую фразу о смерти Бога. «Величайшее из новых событий, — заявлял Ницше, — что «Бог умер» и что вера в христианского Бога стала чем-то не заслуживающим доверия — начинает уже бросать на Европу свои первые тени». Но далее, полагал антихристианин Ницше, надо вести борьбу с тенью Бога: «Бог мёртв: но такова природа людей, что ещё тысячелетиями, возможно, будут существовать пещеры, в которых показывают его тень. — И мы — мы должны победить ещё и его тень!». Но что такое тень Бога? Сообразно с религиозной традицией, подобием Божьим, можно сказать и его тенью является человек. Понимаемый как образ Божий человек содержал в себе определённую идеальную проекцию, устремлённость к высшему идеалу. Купирование этого идеала приводило логически следующим ходом и к разрушению человека. Формула «смерть Бога» начала двадцатого века переходит в формулу «смерть человека» в начале века двадцать первого. Человек — существо общественное и раскрывает свою природу только в связи с другими людьми, с той или иной социальной ролью. Но именно социальные идентичности человека подверглись в современной истории последовательному отделению от челове- Глава 3. Постмодерн: путь вбездну | 113 ческой природы. Вначале, в процессе секуляризации человек отделяется от религиозной идентификации. Далее в ходе развёртки глобализационного процесса происходит его отделение от национальной и национально-гражданской идентичности. Формируется образ гражданина мира, или, говоря языком Жака Аттали, не связанного какими-либо национальными или религиозными «обременителями». Распадаются в ходе деиндустриализации и выходом на авансцену жизни неработающих поколений прежних социально-профессиональных идентичностей. Но и это ещё не финал. Далее, в соответствии с логикой постмодерна, происходит освобождение человека от гендерной принадлежности. Пол (переименованный в гендер) становится теперь предметом выбора и даже не ограничивается теперь делением на мужчин и женщин. Итог — антропологическая смерть (человек как социальное существо перестаёт существовать). Человек — образ и подобие Божье, человек— социальное существо, человек — индивидуум — основные этапы нового антропологического тренда. Но и индивидуум (буквально — неделимый) не является конечной точкой происходящего распадного процесса. Человек будущего (или уже не человек) конструируем, разбираем и собираем заново в любом желаемом виде. Пока это всё только на уровне управления сознанием. Но разработки в сфере генома позволяют видеть, что в перспективе возникнет тема физической реконфигурации человека. Возможности появления Пражского голема или чудовища Франкенштейна перестают быть в неотдалённом времени исключительно уделом художественной литературы. Задачи реконфигурации человека уже прямо формулируются, в частности, в рамках трансгуманистического движения. Ещё сто лет назад великий немецкий мыслитель Освальд Шпенглер писал о ценностном кризисе европейской культуры, и то, что после этих откровений минул целый век, казалось бы, указывает на его неправоту. Но время цивилизаций (или, по шпенглеровской терминологии — культурно-исторических типов) — это не годы и даже не десятилетие. Исторический масштаб цивилизационного времени значительно больше. Обращаясь уже к современной Европе, мы можем наблюдать, что идентичные европейские ценности не просто девальвируются, но замещаются прямо противоположными ориентирами. 114 | Традиционные ценности: стратегия цивилизационного возрождения Конечно, в результате ценностных эрозий гибла в мировой истории ни одна цивилизация, и в этом отношении, в шпенглеровской логике подъёма и упадка культурно-исторических типов, ничего нового нет. Новым является то, что мир сегодня един. А поэтому обрушение любой из его частей и уж тем более ядра будет означать глобальную всечеловеческую катастрофу. Кризис и последующие за ним революционные волны, военная эскалация, процессы ротации в мировых политических элитах являются симптомами приближения системы к роковым для человечества порогам. Постмодерн логически подводит к созданию новой системы, которую условно определяют пока как пост-постмодерн. Установление пост-постмодерна обосновывается необходимостью выйти из кризиса постмодерна. Фактически же это оказывается системой глобального тоталитаризма, легитимизацией власти мирового бенефицариата. Эта система описывается сегодня в образах «цифрового концлагеря» или «цифрового фашизма». Можно использовать для его описания и традиционные образы — царство антихриста. Враги человечества действуют скоординировано и системно. Скоординированность и системность требовались меньшинству для того, чтобы получить власть над большинством и удерживаться у власти. Первоначально эти группы паразитических меньшинств действовали в локальных масштабах отдельных государств. Но по мере роста планетарных коммуникаций — торговых, финансовых, культурных— формируется и мировой паразитический класс («клуб бенефициаров»). Он стоит над государствами и над правительствами. Национальные правительства выступают зачастую марионетками стоящих за кулисами мировой политики кукловодов. Клуб бенефициаров получил возможность проектировать историю. Цель проекта заключается в установлении абсолютного господства. На достижение этой цели брошены мировые финансы, мировые информационные ресурсы, войска и современная жандармерия. Противостоять этой системе можно, только создав собственную систему. Зло торжествует только потому, что оно лучше организовано. Для построения мира добра нужна система опоры, или система скреп. Такими опорами и ценностями и должны стать традиционные ценности человечества. Глава 4. Ценностно-смысловая матрица новой идеологии России: принципы и образы Что будет представлять собой Россия будущего в проекции взятых за основу традиционных ценностей? Целевой ориентир представляемого раздела — представить эскиз такого грядущего российского образа. Особенность футурологического анализа в данном случае состоит в том, что образы будущего оказываются производны от обращения к прошлому. В этом состоит суть методологии восстановления традиционных ценностей как фундамента цивилизационного бытия. Фундамент может исторически разрушаться, и его разрушение привести к краху всей системы. Но возможен и путь его восстановления. В этом случае происходит актуализация прошлого, возвращение к себе. История соединяется с футурологией, и цивилизация самовоспроизводится. Запрос на новый чертёж российского жизнеустройства Составление чертежа жизнеустроения страны — сложнейшая задача социального конструирования. Она предполагает установление десятков тысяч связей между различными социальными институциями. Эти связи создают механизмы функционирования системы. Наличие механизмов — непременное условие того, что- 116 | Традиционные ценности: стратегия цивилизационного возрождения бы система работала. Другими условиями являются: идеи (система ценностей и смыслов, идеология), институты (учреждения) и люди (кадры, их отбор и кооптация). Совокупность этих базовых оснований можно определить в качестве «тетраэдра социальной системы». О чертеже как необходимой связи мира идей и предметного мира рассуждал в своё время Платон. Особенно сложной является задача создания чертежа жизнеустроения России. Русский человек всегда тяготел к идеократии, но не любил чертежей, понимая их как прокрустово ложе для воли, бюрократизацию мечты и смысла. Чертёж России удалось создать в своё время самому большому прикладнику из русских монархов — Петру I. В дальнейшем этот чертёж пытался обновить Николай I. Уникальный по степени проработанности чертёж страны был создан большевиками. Советский чертёж переутверждался и корректировался каждые пять лет сообразно с логикой пятилетних планов. Госплан СССР в квалификации разработки социальноэкономических чертежей являлся структурой, не имеющей аналогов в мировой истории. Как правило, чертежи жизнеустроения страны представляются на уровне национальных конституций. Конституция, в сущности, и есть чертёж государственного и социального устроения. В качестве чертежей они отличаются по проработанности и непротиворечивости. Одной из лучших разработок в истории мировых конституционных процессов являлась, безусловно, Конституция СССР 1977 года. Чертежом либеральной, несуверенной и капиталистической модели жизнеустройства являлась Конституция Российской Федерации 1993 года, принятая по итогам фактической капитуляции в холодной войне. Поправки в Конституцию 2020 года усилили в ней суверенные потенциалы, привнеся, вместе с тем, противоречия с основами конституци