, и сегодня, несмотря на произошедшие постсоветские инверсии. Элементарной структурой русского мира рассматривалась община, и принципы общинности предполагалось перенести на всю Россию. Другим базовым основанием коллективистской матрицы являлся соборный принцип организации Церкви. Отсюда — категория соборности как русский политический язык выражения ценности коллективизма. Аналогия с собором связывалась с пониманием того, что объединение людей в коллектив должно быть не просто их организационным суммированием, духовным соработничеством. В-шестых, идеократизм. Государственность выстраивалась не снизу вверх, а сверху вниз от высшей идеи. Верховный лидер — глава государства — имел легитимность только ввиду принятия и реализации высшей идеи. В этом отношении маркировка его че- 130 | Традиционные ценности: стратегия цивилизационного возрождения рез категории деспотии, автократии, тирании не соответствует русскому пониманию природы власти. Русское государство в период доминации религиозного сознания было теократичным, в период модерна — идеократичным. В-седьмых, нравственное преображение. Целевым политическим ориентиром являлось построение нравственного государства. Достижение этого ориентира предполагало изменение самой природы человека, его нравственное преображение. Существовало антропологическое измерение политики, которое воспринималось главным. Идея нравственного преображения составила суть предложенной России версии развития. Развитие мыслилось не как количественный рост материальной сферы, а именно как качественное изменение самого человека. И эта модель развития предлагалась как альтернатива для мира, составив, в частности, суть русского модерна. Ключевые метафоры Идеология как стройная система ценностей и смыслов, имплементируемых в практику государственного управления, может включать и ряд мотивационных идеологем. Такие идеологемы в качестве метафор уже циркулируют в широком общественном дискурсе. Задача заключается в систематизации. «Русский чертёж» может опираться, в частности, на следующие метафоры историософии России: «Русская мечта», «Русский ковчег», «Русский собор», «Русская сотериология», «Русское преображение», «Русский катехон». Русская мечта Любая система должна характеризоваться, как минимум, в двух аспектах измерения — реальном и идеальном. Развитие и есть движение от реального состояния к идеалу. Идеалы различных общностей могут отличаться друг от друга. Соответственно, и универсальной модели развития не может существовать. Если та или иная общность идёт по пути приближения к собственным идеалам, Глава 4. Ценностно-смысловая матрица новой идеологии России | 131 то она развивается, при отступлении от них — она деградирует. В этом отношении принципиально важно зафиксировать три качественных состояния российской цивилизационной общности: Россию реальную, Россию идеальную и анти-Россию. Социальная мечта и есть общественный идеал. Русская мечта всегда состояла в создании системы гармоничного мироустройства, основанной на любви и братстве. В этом смысле русская мечта отличается и от мечты американской, и от мечты китайской. Не индивидуальный успех и не мировое господство определяли русский идеал, а императив гармонизации мира. Сегодня это, в частности, выражается в отстаивании принципа многополярности мироустройства. Русский ковчег Уникальность Ноева ковчега состояла в том, что в нём нашлось место каждому, в которой есть дух жизни. От детей Ноя пойдут в послепотопное время все человеческие цивилизации. Ковчег исходно содержал в себе потенциал множественности жизни, и эта идея являлась ключевой. Россия в этом плане и есть цивилизация — ковчег. Её жизнеустройство исходно выстраивалось как соединение всех в братской любви друг к другу: представителей разных народов, разных языковых семей, разных рас, даже разных религий. Причём это не было «плавильным котлом», в котором этносы переплавлялись бы во что-то подобное друг другу, а именно ковчег, где находился отсек для каждого, и идентичность каждого признавалась безусловной ценностью. Также по принципу ковчега строилась и Византия. Но византийский ковчег был потоплен. Его потопление произошло потому, что были открыты перегородки, и мир скверны стал заполнять пространство ковчега. Падение Второго Рима и было потоплением византийского ковчега. Россия могла учесть допущенные ошибки как в проектировании ковчега, так и в лоции. Запад, в отличие от России, никогда не жил по принципу ковчега. Там либо шли истребления и ассимиляции всех инаковых, либо происходило отречение от любых цивилизационных идентифика- 132 | Традиционные ценности: стратегия цивилизационного возрождения торов в пользу человека-индивидуума. Внешняя экспансия Запада сопровождалась колониальными зверствами, имевшими при том теоретическое расистское обоснование. Заключение межрасовых браков для англосаксов было принципиально неприемлемым, означало фактически осквернение рода. В фашистской Германии расовое смешение и вовсе было объявлено главным социальным злом. Принципиально иначе выстраивались межэтнические и межрасовые отношения в России. Российская колонизация евразийских пространств не знала прецедентов расизма и тем более репрессий на расовой почве. Входящие в империю народы включались в единую семью народов, а местная знать инкорпорировалась без всяких ограничений в российскую элиту. В Российской империи это была многоуровневая модель, в которой имелась как этническая, так и цивилизационная составляющие. Можно было быть великороссом, армянином, грузином, татарином и при этом являться русским. Русский в данном контексте — это цивилизационная идентичность, при том, что не отрицалась и идентичность этническая. Советский вариант идентичностей структурировался сходным образом на двухуровневой основе. Межэтнические и межрасовые браки являлись нормой, а дети от этих браков своими талантами и социальными успехами прямо опровергали фашистские инсинуации о вреде расового смешения и о вырождении подвергшихся такому смешению русских. Симфоническое сосуществование народов в России — эта система жизнеустройства может и должна быть предложена миру как особый российский опыт. В ситуации, когда, с одной стороны, провоцируются цивилизационные войны, с другой, происходит глобализационное стирание традиций и исторической памяти, только модель российского ковчега оказывается выходом так же, как единственным выходом оказалось в своё время строительство ковчега Ноем. Русский проект фундаментально восходил к идеалам христианского равенства, идеалу мироустройства, в котором, по словам апостола Павла, «нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но всё и во всём Христос». Он противостоял фашистскому проекту, восходящему Глава 4. Ценностно-смысловая матрица новой идеологии России | 133 к миропониманию языческого неравенства, проекту мира, разделённого на «сверхлюдей» и «унтерменшей» (недочеловеков). Но противостоял он также и либеральному проекту, опирающемуся в своём генезисе на иудейскую традицию, в которой есть богоизбранные и, соответственно, богоотверженные, в либеральной интерпретации — успешные и аутсайдеры. Сегодня эта российская миссия, в контексте угроз новой фашизации мира, приобретает особую востребованность. Русский собор Ещё в дискуссиях славянофилов с западниками акцентировался особо принцип русской холистичности, стремление к целому. Но цельность здесь не есть унификация, а соработничество (соработничество социальное и соработничество духовное). Образ, который в данном случае может быть предложен, был выражен метафорой Н. В. Гоголя: «Вся Россия — наш монастырь». Модель общества как монастыря подразумевает четыре основные характеристики: во-первых, идеократизм (монастырская братия объединена общей идеей и верой); во-вторых, коллективизм (монастырь — это именно братство); в-третьих, этика труда (совместный труд есть этическая максима монастырской жизни, при недопустимости любой паразитарности); в-четвёртых, автаркизация монастырского существования (определённая удалённость от мира и связанной с ним скверны). Традиционно в различных методологических школах подчёркивается особая приверженность русских к коллективизму, выражаемая в категориях «общинности», «соборности», «коммунизма», «коммунитаризма», «солидаризма» и др. Наличие коллективистского ориентира предполагало, в свою очередь, представление о равенстве людей. Если люди не равны, то никакая общинность была бы невозможна. Идеал коллективизма переносился и вовне, будучи выраженным ориентиром всеединого человечества. Но коллективизм не вполне точно выражает русский идеал. Коллективизм предполагал объединение индивидуумов в коллектив для решения общих задач. В русском случае речь шла о боль- 134 | Традиционные ценности: стратегия цивилизационного возрождения шем — духовном идеократическом единении, для чего и было найдено понятие «соборность». Русская сотериология Самый популярный образ русского народа в мире — народосвободитель. Россия вступала не раз в войны, шла на жертвы, освобождая и спасая другие народы, перед угрозой геноцида или национального подавления. Так было в войнах с Наполеоном, так было в русско-тур