ецких и русско-иранских войнах. Так было при освобождении Европы от фашизма. Так есть и при современной денацификации Украины. Русская идея с доминантной идеей спасения мира принципиально отличалась от западного мессианизма мирового господства. В одном случае мир надо было спасать, в другом — подчинить своей власти. Визуальный образ русской историософии — солдат в Трептовпарке, прижавший к груди немецкую девочку. Алёша — «в Болгарии русский солдат» — образ того же семантического ряда. А вот ещё одно напоминание об освобождении Болгарии, ныне страны — члена НАТО, соучастника принятия антироссийских санкций. Обратимся к великому русскому писателю Фёдору Михайловичу Достоевскому, его свидетельствах о Русско-турецкой войне, возмущённого призывами либералов к гуманности и пацифизму: «Я уже передавал однажды, что в Москве, в одном из приютов, где наблюдают маленьких болгарских детей — сироток, привезённых к нам в Россию после тамошнего разгрома, есть одна больная девочка, лет 10, которая видела (и не может забыть), как турки, при ней, содрали кожу с её живого отца. Ну, так в этом же приюте есть и другая больная болгарка, тоже лет десяти, и мне об ней недавно рассказали. У ней странная болезнь: постепенный, всё больший и больший упадок сил и беспрерывный позыв ко сну. Она всё спит, но сон нисколько её не укрепляет, а даже напротив. Болезнь очень серьёзная. Теперь эта девочка, может быть, уже умерла. У ней тоже одно воспоминание, которого она не может выносить. Турки взяли её маленького брата, ребёнка двух — трёх лет, сначала выкололи ему иголкой глаза, а потом посадили на кол. Глава 4. Ценностно-смысловая матрица новой идеологии России | 135 Ребёночек страшно и долго кричал, пока умер, факт этот совершенно верный. Ну, вот этого и не может забыть девочка, всё это они сделали при ней, на её глазах». Слеза ребёнка… Достоевский был потрясён творимыми зверствами. И за эти зверства, полагал он, преступники должны понести наказания. Отсутствие этого наказания будет само по себе преступлением, оправданием убийства и пособничеством убийцам. «У нас и теперь, — комментирует писатель происходящее на Балканах, — ведётся война с этими кровопийцами, и мы слышим только о самых гуманных фактах со стороны русских. Смело можно сказать, что немногие из европейских армий поступили бы с таким неприятелем так, как поступает теперь наша. Недавно только, в двух или трёх из наших газет, была проведена мысль, что не полезнее ли бы было, и именно для уменьшения зверств, ввести репрессалии с отъявленно-уличёнными в зверствах и мучительствах турками? Они убивают пленных и раненых после неслыханных истязаний, вроде отрезывания носов и других членов. У них объявились специалисты истребления грудных младенцев, мастера, которые, схватив грудного ребёнка за обе ножки, разрывают его сразу пополам на потеху и хохот своих товарищей башибузуков… Осмелюсь выразить даже моё личное мнение, что к репрессалиям против турок, уличённых в убийстве пленных и раненых, лучше бы не прибегать. Вряд ли это уменьшило бы их жестокости. Говорят, они и теперь, когда их берут в плен, смотрят испуганно и недоверчиво, твёрдо убеждённые, что им сейчас станут отрезать головы. Пусть уже лучше великодушное и человеколюбивое ведение этой войны русскими не омрачится репрессалиями. Но выкалывать глаза младенцам нельзя допускать, а для того, чтобы пресечь навсегда злодейство, надо освободить угнетённых накрепко, а у тиранов вырвать оружие раз навсегда. Не беспокойтесь, когда их обезоружат, они будут делать и продавать халаты и мыло… Но чтобы вырвать из рук их оружие, надо вырвать его в бою». Достоевский категоричен в своих характеристиках. Но эта категоричность следует из нравственного императива — «выкалывать глаза младенцам нельзя допускать». Вырвать же у серийного убийцы оружие нельзя иначе, чем как в бою. Вот для этого и существует Россия, вот в этом и состоит её миссия! 136 | Традиционные ценности: стратегия цивилизационного возрождения Русское преображение Целевая установка русского христианского проекта состоит, согласно православной традиции, не в мировой доминации — «pax christiana», а в обожении человека. Человек не мог стать Богом, но был способен приблизиться к Богу. В этом собственно приближении и состояла основная социальная задача. На ориентир обожения указывали многие из отцов Церкви. «Он, — провозглашал Святой Афанасий Великий, — вочеловечился, чтобы мы обожились». «Насколько Бог стал ради меня человеком, — изрекал Святой Григорий Богослов, — настолько и мы станем через Него Богом». «Человек, — заявлял Святой Василий Великий, — это животное, призванное стать Богом». Принятие цели обожения напрямую зависело от взгляда на человека не как на индивидуума, а существо, потенциально способное к духовному преображению. Православная тема преображения человека являлась ключевой темой и педагогической деятельности. Советский проект также являлся по своей сути проектом антропологическим. Человекостроительство было для большевиков главной задачей, в отношении к которой всё прочее, включая и экономику, являлось производным. Предполагалось, что преображённый духовно новый человек будет способен преодолеть все рецидивы буржуазного мышления. Категория «преображения», хотя и не использовалась в советском педагогическом дискурсе, но система целевым образом работала на взращивание нового совершенного человека — духовноцентричную личность, коллективиста, нестяжателя и патриота. Русский катехон В христианской историософии идея об «удерживающей» функции государства была представлена в учении о «катехоне», раскрытом ещё Иоанном Златоустом. Суть учения состояла в том, что до тех пор, пока существует христианское праведное государство, торжества зла в мире не произойдёт. Гибель же этого государства совпадёт с приходом антихриста. Речь шла при этом не столько о гибели в физическом смысле, сколько о духовном перерождении. Глава 4. Ценностно-смысловая матрица новой идеологии России | 137 Удерживающим государством, согласно Иоанну Златоусту, являлась христианская Римская империя (для православных — Византия). Соответственно, духовное состояние империи и преемство в осуществлении катехонических функций в случае диагностики деградации удерживающей державы имело всегда для рефлексии русской мысли принципиальное значение. Сообразно с развитием подхода христианской историософии, Россия оказывается не просто одной из цивилизацией, а одним из двух полюсов сил в мировом историческом противостоянии добра и зла. Мировые силы зла нашли в двадцатом столетии своё воплощение в германском нацизме. И именно Россия (тогда Советский Союз) стала мечом добра, спасшим человечество новой модификации апокалиптического зверя. Сегодня зло приходит через постмодерн, открывший врата расчеловечивания человека. А за постмодерном достаточно определённо обнаруживается образ нового фашизма, тоталитарной империи зверя, который, согласно Откровению Иоанну Богослова, был смертельно ранен, но ожил. Именно с этой силой и вступает в сражение Россия. Противостояние России абсолютному злу находило выражение в теории русского катехона. Российское государство, сообразно с ней, выступало силой, удерживающей мир от глобального торжества зла. Катехоническим царством была и Московская Русь, и Российская империя, и Советский Союз. И сегодня русский катехон, исчезнувший, казалось бы, после предательства позднесоветских элит, вновь при предельной максимизации угрозы зла предъявил себя миру. Государство-катехон не является государством всеобщей любви и преклонения. Большинство преклонится перед зверем и в итоге потерпит поражение. Россия как катехон в 1990-е годы не просто была упразднена, её подменили. Вместо России реализовывался проект «АнтиРоссия», охвативший все без исключения сферы жизни. Роль малой антиРоссии была уготовлена Украине. И сегодня подлинной России, русскому катехону противостоят три проекта: 1. проект глобальной антицивилизации, мировой власти зверя; 2. проект Запада, с его претензией на мировую гегемонию; 3. проект антиРоссии, особо опасный ввиду того, что наносит удар в спину. И для достижения победы придётся отрубить каждую из голов дракона. 138 | Традиционные ценности: стратегия цивилизационного возрождения *** Курс на ресуверенизацию России не может не быть подкреплён созданием суверенной системы общественных наук. Могут возразить, что настоящая наука вне политики. Это верно лишь отчасти. Наука действительно не должна быль политически ангажированной, заниматься подтасовкой данных под политический заказ. Но, вместе с тем, общественные науки не могут не быть сопряжены с ценностями и смыслами. И принципиально важно, чтобы в основание нового «Русского чертежа» были положены ценности суверенности российского государства, усиления жизнеспособности общества, обеспечения цивилизационного воспроизводства страны. Глава 5. Традиционные ценности: «белый ценностный пакет человечества» Критерии традиционных ценностей Целью представленного раздела является выдвижение перечня ценностей, которые могли бы быть определены как традиционные и быть положены в основание новой идеологии России. Задача такого отбора нетривиальная. Не всякие ценности, воспринимаемые важными для человека и страны, могут считаться традицио