– Эй, вы двое, пошли! Папа заказал еще одну бутылку шампанского и хочет выпить за твое здоровье, Симон, – широко улыбаясь сказал Ллойд, неожиданно появившись рядом с ними.
При виде хмурых лиц его улыбка исчезла.
– Что случилось?
– Ничего, все в порядке, – заверил Симон и тихо добавил: – Послушай, дай нам еще пару минут, хорошо? Мы скоро придем. – Заметив, что Ллойд в нерешительности оглядывается, он усмехнулся: – Твоя сестренка обладает способностью напоминать, что я все-таки мужчина, а не бесполое существо.
Бетти зарделась, увидев в глазах брата вспыхнувшие огоньки, превратившиеся в откровенный восторг.
– А, хорошо… – понимающе протянул он, игнорируя возмущенные взгляды сестры. – Я улавливаю, что ты имеешь в виду. – И он ушел, оставив их наедине.
– Как вы могли так поступить? Как вы могли… – негодовала она.
– У меня не было выбора, – сухо ответил Симон. – Ваш брат выглядел так решительно, словно собирался силой тащить нас обратно к столу. Вот это на самом деле было бы неловко, вы не согласны?
– Но сейчас он знает… Он будет думать…
– Что я нахожу вас очень сексуальной? – Симон смотрел ей прямо в глаза. – А откуда вы знаете, что все так уже не думают?
От этих слов Бетти потеряла дар речи. Что он говорит? Он считает ее сексуально привлекательной! Он хочет ее и, кроме того, все видят ее сексапильность? Она посмотрела на Симона, но его лицо было непроницаемо. Холодный взгляд, как будто он пожалел о том, что сказал, и надел маску неприступности. Уж не боится ли, что ей удастся прочитать в его глазах больше, чем ему хочется? А вдруг она окажется наивной дурой и решит, например, что если он желает заняться с ней любовью, то, значит, и обязан жениться? Терзаясь сомнениями, она думала: может быть, стоит заверить Симона, что ему не о чем беспокоиться. Не такая уж она глупая, хотя, как последняя идиотка, влюбилась.
Да, по уши влюбилась.
9
– Итак, ты встречаешься с Беном за ланчем у его матери? – поинтересовался Ллойд утром в воскресенье. – Не завидую.
– Ты мне уже говорил об этом, – кисло напомнила брату Элизабет.
После вечера в ресторане она была сама не своя: ей хотелось, чтобы Симон поскорее объявил об отъезде, и одновременно жаждала, чтобы он остался. Одни желания противоречили другим.
Симон звонил домой, в Аргентину, и по его просьбе все, включая Бетти, поговорили с далекими родственниками, у которых, видимо, была традиция собираться всей семьей по субботам. Мистер Бенсон предложил Симону пообщаться с родными наедине, но тот, выразив признательность, категорически отказался.
К радости Бетти, сестры Симона оказались вовсе не такими грозными, как она себе представляла, и с живостью откликнулись на предложение собраться вместе. Так иллюзорная возможность будущей встречи стала обретать реальные очертания. Даже отец, поговорив с родными Симона, расчувствовался и пребывал в лирическом настроении.
– Знаешь, Симон, хочу рассказать тебе кое о чем, – медленно произнес он, и все затаили дыхание. – Об этом говорится в одном из дневников. Я забыл, в каком именно, но там точно говорится о родственнике, приехавшем из Аргентины.
– Да, конечно. Господи, как я могла забыть? – оживилась миссис Бенсон. – Это романтическая история. Всем стоит прочесть ее, – заметила она, повернувшись к дочери, но затем задумчиво добавила: – А, может быть, и не стоит. Ты помнишь, Ллойд, именно на этот дневник дедушка пролил вино? Элизабет было тогда около десяти.
– Боже мой, конечно! Бабушка ужасно рассердилась, – подхватил Ллойд.
– Может быть, все-таки кто-нибудь из вас будет так добр и объяснит для тех, кто ничего не понимает из ваших слов? – весело перебил Симон.
Миссис Бенсон рассмеялась и начала рассказывать:
– В одном из дневников упоминается молодой аргентинец, приехавший в Америку в гости. Там есть разного рода намеки на то, что он паршивая овца в семье. Но Марта, девушка, которая вела дневник, пишет, что он вернулся домой, чтобы объявить ее своей невестой. Очевидно, существовала какая-то договоренность между ними. Но ее отец сказал, что если она последует за юношей, то семья отречется от нее… Но аргентинец все равно увез любимую против воли ее родных… – Она посмотрела на Симона. – Бог мой, уж не поэтому ли между нашими семьями не было никакой связи, как вы думаете?
– Не исключено, – согласился он. – Но у нас есть другой вариант этой истории. Наш предок поехал в Аргентину и полюбил эту страну. Через некоторое время вернувшись в Штаты, он понял, что не сможет здесь жить, так как ему стало тесно на родине. В наших дневниках нет ни слова о размолвке с родителями, просто упоминается молодая жена, полюбившая Аргентину так же сильно, как и ее муж. Этот случай положил начало традиции, по которой… – Он вдруг смутился и замолчал.
– О, продолжайте, Симон. Какая традиция? – увлеченно попросила не заметившая ничего миссис Бенсон.
– Да так, в общем, ерунда, ничего незначащая. Просто так получалось, что старшие сыновья в нашем роду всегда женились на девушках с родины.
– С родины? – завороженно переспросила Бетти. – Вы имеете в виду… отсюда… из Америки?
– Да, это так, – подтвердил Симон.
– Господи, как романтично! – Миссис Бенсон вопросительно посмотрела на рассказчика. – Не думаете ли вы продолжить традицию и вернуться домой с женой-американкой?
– Не в этот раз, – уклончиво ответил он.
Элизабет встала из-за стола, чувствуя себя глубоко несчастной. Симон с вечера пятницы сторонился ее и не пытался подшучивать. Она уговаривала себя, что так даже лучше, но все же скучала по той неуловимой близости, которая присутствовала в их отношениях. И эта тоска была лишь прелюдией к его отъезду.
Бетти готовилась к ланчу с Макгрегорами без особого энтузиазма. Брат с женой собирались в город к друзьям, и она с завистью наблюдала из окна, как молодожены шли по двору, нежно обнявшись. Они предложили Симону поехать с ними, но тот отказался. Он вообще здорово изменился. Придирчиво разглядывая его, невозможно было узнать в этом человеке того прежнего задиристого возмутителя спокойствия. Бетти гадала, есть ли на свете хоть одна женщина, узнавшая, каков он на самом деле, да и будет ли такая?
Когда Ллойд с женой уехали, она посмотрела на часы и поняла, что ей надо поторапливаться. На какое-то мгновение девушка решила остаться дома, но рассудив, что это будет трусостью, взяла сумочку и спустилась во двор.
Симон грелся на солнышке, но даже не повернул головы, и Бетти молча забралась в машину. Она включила зажигание, мотор чихнул и замолк. Бетти попробовала завести машину еще раз.
Тщетно. Она с тревогой посмотрела на часы. Времени оставалось в обрез.
– Что случилось? – Симон оказался тут как тут. – Откройте капот, я попробую помочь.
– Некогда, – устало отозвалась Бетти. – Спрошу у мамы, можно ли взять ее машину.
– Не стоит, я подвезу вас.
Элизабет хотела отказаться, но не нашла подходящего предлога. К тому же время поджимало, а она знала, как миссис Макгрегор относится даже к минутному опозданию.
– Хорошо, если вас не затруднит, – с благодарностью в голосе произнесла она.
Бетти пересела в арендованный им «форд».
– Вы собираетесь слушать, что вам говорят взрослые люди? – спросил он, едва покинув пределы фермы. – Вы сознательно идете напролом и губите свою жизнь, выходя замуж за Бенджамина!
Бетти очень хотелось сказать Симону, что он прав, но она промолчала.
– Черт побери! – выругался Симон. – Мне, видимо, следует потрясти вас хорошенько, пока вся дурь не выскочит наружу. Как можно быть такой глупой?!
– Завидуете, что я предпочла его вам? – съязвила Элизабет и, сообразив, что сказала, в ужасе замерла.
В этот момент ей захотелось провалиться сквозь землю. Но, казалось, он не заметил неожиданно возникшую возможность поиздеваться, а только странно посмотрел на нее. От этого взгляда девушку бросило в жар, и она поняла, что за сдержанностью Симона скрывается накопившаяся ярость.