Каких только песен ни слышала алтайская степь в те томительные часы ожидания хорошей погоды! Наш песенный репертуар не был рассчитан на столь длительное время, а потому мы, словно вызываемые на бис, повторяли одни и те же песни по несколько раз.
Через некоторое время мы, совершенно охрипшие, попытались встать, чтобы взглянуть, какая над нами погода и не замурованы ли мы намертво в этом склепе. Но легко ли встать после такого сидения? С большими усилиями, опираясь на меня, Гавриилу все же удалось подняться. И вдруг я услышал его почти истерический крик: «Вижу! Ограда! Ограду вижу!» Я тогда не поверил своим ушам.
Позже, когда я и сам увидел это, от волнения спазмы перехватили горло, а по щекам непроизвольно потекли слезы. Мне уже не было стыдно за свою слабость. Да и потом, это были слезы радости: ведь всего двести – триста метров отделяли нас от ограды, а значит, и от чьего-то жилища.
Воодушевленные, мы выбрались из своего добровольного заточения и с большими усилиями добрались до заветной цели – крестьянской избы, почти до крыши занесенной снегом. Добрые хозяева, по-видимому, привыкшие к любым неожиданностям в такую погоду, почти не удивились, когда мы, замерзшие, в обледеневшей одежде, ввалились к ним в дом и тут же беспомощно осели на пороге, почувствовав долгожданное тепло от жарко натопленной печи.
Пока с нас стаскивали огрубевшую одежду и обувь, в избу внесли деревянное корыто, наполненное снегом. Хозяева с трогательной заботой принялись растирать наши обмороженные руки и ноги, приговаривая: «Миленькие, потерпите немножко, все будет хорошо». Никогда еще мне не приходилось чувствовать такую жгучую боль. Хотелось кричать, но оба мы мужественно терпели.
Накормив нас и напоив крепким чаем, хозяева стали расспрашивать: кто такие и куда держим путь. Мы, конечно же, не могли сказать им всей правды. Да и они, кажется, поняли это. Хозяева предложили нам остаться переночевать, и мы с радостью согласились.
Поздно вечером, прислонившись спиной к жаркой печке, я вдруг почувствовал, как приятное тепло струйками растекается по моему телу, и начал проваливаться в какой-то мягкий, теплый, обволакивающий туман… Первый раз в жизни я упал в обморок. И снова добрые люди хлопотали возле меня, приводя в чувство. Идти в таком состоянии в плохую погоду было бы безумием, и нам пришлось переждать еще пару дней.
Наконец установились ясные безветренные дни, и мы, поблагодарив заботливых хозяев, отправились в дальнейший путь. При подходе к железнодорожной станции снова вспомнили об опасности преследования и решили дальше идти по одному, стараясь не попадаться на глаза милиционерам. Но наши предосторожности были напрасны: никто, похоже, нас и не искал.
И вот мы уже в поезде, на пути к конечной цели. Лежим на третьей полке (на той, которая для багажа и безбилетных пассажиров) и обсуждаем события минувших дней. С тоской вдруг вспомнилось о доме, о своих родных: надо будет подать им весточку о себе, успокоить. Договорились, что, как только устроимся, пошлем им письмо через дальних родственников.
В Казахстане, на станции Матай, мы вышли из поезда. Добрались до депо. Разыскали брата Гавриила. Тот, конечно, не ожидал увидеть нас зимой, в разгар школьных занятий, но после сбивчивых объяснений понял, что деваться некуда – нас надо выручать. Когда мы шли к нему домой, он сказал: «Ну что же. Пока побудете у нас. Мы с женой живем на колесах. Найдем и для вас местечко». Я сначала подумал, что ослышался: как это можно жить на «колесах»? Но оказалось, что многие работники паровозного депо живут в вагонах, или, как их называли, в теплушках.
Зашли в вагон – «квартиру», где отдельные комнаты образованы за счет подвешенных одеял. Чувствовалось, что даже в таких условиях женские руки смогли создать некое подобие домашнего уюта. Вот у стены маленький столик, покрытый белой скатертью, на гвозде у рукомойника висит расшитое полотенце, у окна на специальной полочке растут цветы, а в рамке за стеклом – потемневшие от времени и паровозной гари фотографии. Приоткрыв висящее одеяло, вошли и увидели аккуратно заправленную железную кровать со стопкой взбитых подушек. Словом, квартира как квартира!