Майя съежилась, машинально натягивая рукава бежевого кардигана на пальцы.
-Как такое вообще допустили? – прошептала она, тряся головой. – Как?
Но Наввин ничего не ответил, печально усмехнувшись.
- Это война ведется давно, не так ли? – спросил Сег, который только сейчас начал понимать настоящий масштаб катастрофы. – И Террон Оук пропал, подвергая огромному риску вашу деятельность.
-Он не выдаст меня, - скривился Наввин в ответ. – Не сможет, потому что не знает ни имени, ни какой-либо другой информации, которая смогла бы меня скомпрометировать, но, рано или поздно, цепочка людей действительно может привести Валтора ко мне. Пока он озабочен тем, чтобы скрыть всевозможные улики, связанные с убийством Данцлевича, и я понимаю, почему. Ригерон прознал про тайные торговые связи между Северными пределами и Нейтральными землями, а Эрик Блум помогал ему собирать компромат на всех членов Правительственного Круга. Теперь Блум в заложниках у Валтора, и Ригерон мертв, и никто точно не знает, что он узнал в день своей смерти и где хранится информация.
Майя и Сег синхронно переглянулись, понимая важность и значимость ячейки номер шестнадцать Доротеи Сильвас. Узнать бы еще, где эта ячейка и на чьей стороне сама Доротея?
-Никто, кроме того, кто убил его, - произнесла Майя, сжав пухлые губы и прикоснувшись ледяными пальцами ко лбу. – Но мы так близки к разгадке.
-И этого недостаточно, - грубо прервал ее Наввин. – Если я смог понять, кто такой Сег Монтгомери, то и Валтор поймет. Его шпионские сети раскиданы повсюду, и я удивлен, что легенда Монтгомери до сих пор не раскрыта.
- Спасибо Майе, - ухмыльнулся Сег, - это ее работа.
-И прекрасная работа, - вдруг с теплой улыбкой похвалил Майю Наввин, протягивая руку и грубой ладонью накрывая холодные пальцы девушки. – Но этого недостаточно, дорогая моя.
- Мне нужны доказательства вашей с отцом связи, - сурово произнес Сег, глядя Наввину в лицо. – Мой тотализатор настроен так, что ему не страшны помехи, создаваемые Правительством для связи с Аолой, и я сам могу узнать всю необходимую информацию, но я бы хотел получить ее здесь и сейчас.
Наввин понимающе ухмыльнулся.
- Я бы разочаровался, если бы не услышал чего-то подобного от дзеита, - произнес он, засовывая руку в карман и извлекая перстень, принадлежавший отцу Сега. Символ, связующий двоих людей. – У твоего отца мой кинжал, спроси его.
Сег кивнул, доставая тотализатор.
-Это разработка ЦЗГ? – спросил Наввин, с завистью посмотрев на тотализатор, с которым Сег никогда не расставался. – Я знал, что Аола продвинулась далеко вперед, но не подозревал, что настолько. Мы отстали от вас, и я боюсь, что бесконечная война за место ставленника и за свободу от тирании Нейтральных земель только отдаляют наше светлое будущее. Доживу ли я до того момента, как оно настигнет и Северные пределы?
- Непременно, - по-дочернему мягко воскликнула Майя, теперь и сама сплетая свои руки с руками северянина. – Теперь у вас есть мы, и это делает нас непобедимой командой.
Майя улыбнулась и посмотрела на Сега долгим взглядом, в котором читалось слишком многое. Она надеялась на него, полагалась на силы дзеита, и Сег знал, как оправдать ее надежды, но боялся, что сможет помочь только профессионально, оставив Майю на Варне с разбитым сердцем. А день, когда он сядет в свой экалот, неминуемо приближался.
- Мне нужно позвонить, - сказал он, поднимаясь из-за стола. – И я не голоден, - закончил Сег, улыбнувшись Майе, которая отчего-то покраснела.
- Вернемся в замок вместе, - твердо сказал Наввин, пока Сег еще не ушел. – И сделаем вид, что вы наказаны.
И Майя, и Сег кивнули, каждый по-своему расценив возможность искупления наказания, и оба из них не сказали о ячейке номер шестнадцать Наввину. Казалось, чтобы довериться северянину, им не хватит и жизни.
Майя допила свой сок и отставила бокал, с грустью посмотрев на осадок. К сожалению, она понимала, что команда, где каждый из ее участников не готов жертвовать ради другого собственными интересами – это заведомо проигрышная ситуация, она лишь надеялась на то, что с появлением в их команде Наввина и новой информации дело об убийстве Ригерона Данцлевича, наконец, можно будет закрыть, чтобы забыть о нем раз и навсегда. И она так же знала, что никогда не сможет о нем забыть, к сожалению, никогда.