Наше умение понимать настоящее и наша способность мудро планировать будущее опираются на твердое знание прошлого. Поэтому в поисках ответов на эти вопросы мне надлежало изучить историю диких животных на континенте с того времени, когда на него впервые ступила нога человека из Западной Европы. В настойчивых поисках необходимого источника я находил книги об истреблении отдельных видов животных, например странствующего голубя и степного бизона. Попадались книги с перечнем животных, которым грозит вымирание, однако не было среди них хроники общего сокращения животного мира.
В 1979 году я, к собственному неудовольствию, обнаружил, что сам составляю такую хронику. Уже в самом начале этой работы, которой суждено было затянуться на целых пять лет, я понял, что должен поставить себе определенные границы. Одной книги (или одной жизни?) не хватило бы даже для поверхностного описания ущерба, нанесенного Североамериканскому континенту со времени появления там европейцев — носителей западноевропейской культуры — в отличие от ущерба, причиняемого животному миру коренным населением.
В основном я ограничил свое исследование районом северо-восточного побережья Атлантики, который я знаю лучше других. Хотя по своим размерам он представляет сравнительно небольшую часть земной поверхности, естественная история этого края удивительно богата, и уничтожение его животного мира отражает в миниатюре историю эксплуатации последнего на всех территориях, где господствует современный человек, а сфера его господства сегодня включает почти всю поверхность нашей планеты. То, что имело место в выбранном мной регионе, происходит в наше время на любом континенте и в любом океане.
Этот регион включает побережье, острова, соседние внутренние районы и воды, омывающие восточную часть Северной Америки; он протянулся примерно от середины Лабрадора на юг до полуострова Кейп-Код и на запад, охватывая залив Св. Лаврентия и низовья реки под тем же названием. Именно сюда проникли в конце X века первые европейские путешественники — древние скандинавы, приплывшие из Гренландии и Исландии. Они показали дорогу другим, и к середине XV века в воды Нового Света прокладывали пути искатели приключений уже из самой Европы. К 1500 году португальцы, англичане, французы и баски успели обследовать большую часть побережья и положили начало не прекращающейся и поныне эксплуатации открытых ими земель. Так что временные рамки этой книги — с 1500 года до наших дней.
История человеческого общества в этот период была и в основе своей остается историей эксплуатации живой природы. Именно поэтому я избрал ее своей центральной темой, но подхожу я к ней как бы с позиций самих жертв. Среди нас, людей, находится предостаточно защитников для оправдания наших действий, у прочих же живых существ таких защитников до обидного мало. Если, выступая в роли их адвоката, я покажусь в какой-то мере мизантропом, то извинений за это приносить не собираюсь. Скажу лишь, что в мою задачу не входит предлагать даже подобие оправдания или извинения курса на биоцид, взятого современным человеком, курса, которым… он все еще продолжает следовать.
Я ограничился повествованием о судьбах млекопитающих, птиц и рыб, уделив основное внимание морским млекопитающим. Последним я отвел больше места главным образом потому, что если мы все-таки изменим свое отношение к «братьям нашим меньшим», то морские млекопитающие имеют, по-видимому, наилучшие шансы выжить и восстановить свое поголовье в мире, из которого мы их физически вытесняем, разрушая среду их обитания и удовлетворяя свой непомерный аппетит.
Эта книга — не об исчезновении тех или иных видов животных, а о повсеместном сокращении животного мира как единого целого, со всеми его взаимосвязями. Хотя в ряде глав рассказ идет о животных, которые были фактически уничтожены, большая часть книги посвящена тем видам, которые все еще существуют как самостоятельные формы, хотя и понесли страшнейший урон. Многие из них низведены до размеров едва ли не реликтовых популяций, продолжающих существовать с разрешения и благословения человека, вольного казнить или миловать.