Наджибулла стремится удержаться у власти любым путем
Психологическая война, диверсии, экономический саботаж, вывод из строя транспортных коммуникаций, участившиеся обстрелы воинских частей, создание обстановки страха путем «слепых» обстрелов крупных городов со стороны оппозиции вели к дальнейшему обострению военно-политической обстановки в РА. Дипломаты многих стран покинули свои посольства в Кабуле. Население, осуждая оппозицию за обстрелы городов и диверсии, высказывало недовольство правящим режимом, который не мог обеспечить нормальной жизнедеятельности даже в контролируемых им административных центрах.
Многие руководители партийно-государственного аппарата РА (в том числе и в ВС РА) занимали в это время пассивную позицию.
Некоторые из них игнорировали требования издаваемых правительственными органами постановлений, приказов, директив и даже законов (особенно это касалось вопросов призыва в армию). Прикрываясь лозунгами политики национального примирения, большинство руководителей Советов обороны провинций систематически не выполняли планы призыва в армию.
В итоге она постепенно уменьшалась численно и утрачивала свои боевые качества. Однако к ним никаких мер не предпринималось, несмотря на постоянные настойчивые рекомендации советников. Либерализм и всепрощенчество, проявляемые на всех уровнях, порождали еще большую апатию и стимулировали нежелание выполнять задачи по борьбе за режим. Усиливалась деморализация партии, многие руководящие члены ЦК и функционеры больше были озабочены собственной судьбой, чем судьбой НДПА. В партии все больше стало проявляться дезертирство. Многие члены НДПА, сохраняя свое членство в этой партии, становились активными членами других политических партий (РОТА, ОТА, АМРА). Все заметнее ослабевала связь между руководством и нижестоящими партийными организациями. Последних, особенно в провинциях, практически бросили на произвол судьбы. Нарастали капитулянтские и пораженческие настроения.
Вместе с тем все-таки главной опасностью для режима Наджибуллы по-прежнему оставались внутренние противоречия, расшатывающие партийный и государственный аппарат. Фракционная борьба по мере вывода советских войск обострилась во всех эшелонах. Причем это противоборство усложнялось борьбой многочисленных клановых группировок, что способствовало организационной нестабильности и аморфности не только НДПА в целом, но и обеих фракций. Кроме того, в партии, как и в обществе, все острее стал ощущаться потенциальный конфликт, в основе которого лежали этнические проблемы. И причиной конфликта выступал пуштунский гегемонизм, захвативший партию.
Если при Н. М. Тараки и особенно при X. Амине линию на пуштунизацию проводила фракция «Хальк», то с приходом к власти Наджибуллы тенденция к пуштунизации партийного, государственного и военного руководства захватила и «Парчам». К примеру, подавляющее большинство членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК НДПА, руководителей в Совете Министров, старших офицеров и генералов… были пуштуны. Это вызывало протест и противодействие представителей нацменьшинств, которые составляли большинство рядового и среднего звена Вооруженных сил.
Усиливалась борьба за лидерство и между клановыми группировками, которые существовали в НДПА наряду с фракциями. В то время поступали данные о наличии таких группировок, которые сформировались вокруг Наджибуллы, Кештманда, Нура, Рафи, Вакиля, Зерая, Лаека, Гулябзоя, Таная, Кавьяни, Олюми, Карваля. В своей деятельности они опирались на различные слои и группы населения, включая оппозицию. Эта борьба вела к форсированному разрушению партии, а также Вооруженных сил.
Действительно, особенно пагубные последствия сохранявшееся фракционное противостояние имело в Вооруженных силах. На фоне внутрипартийной борьбы проявились всегда существовавшие антагонизмы между различными видами Вооруженных сил и службами безопасности. Подчеркнутое приоритетное отношение президента к Гвардии особого назначения МГБ (ГОН) вызывало недовольство халькистской части командного состава армии и царандоя. Ведь ни для кого не было секретом, что Наджибулла опирался на МГБ и не доверял армии и царандою. Складывалось впечатление, что президент боялся усиления армии, хотя и понимал, что без нее не решить военно-политических проблем.
Перед лицом нарастающей боевой активности вооруженной оппозиции внешне проявлялась низкая устойчивость афганских Вооруженных сил, хотя у них имелось все необходимое для успешных действий, но из-за неясности перспектив никто не хотел рисковать.