Тея и Джексон оба рассмеялись, затем обменялись взглядами, прежде чем Джексон бросился объяснять.
— Лет пять или шесть назад здесь была одна женщина, которая приставала ко мне, — сказал Джексон.
— Какая интересная история, — пробормотала Уилла со стула рядом со мной.
— Да ладно, детка. — Джексон подошёл к барной стойке, перегнувшись через неё, чтобы нежно поцеловать жену. — Не ревнуй.
Она закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку. С её хрупким телосложением, поразительными голубыми глазами и длинными светлыми волосами, волнами ниспадающими до талии, Уилла скорее походила на ангела, чем на человека. Или, может всё дело было в том, как Джексон смотрел на неё.
Тея рассказывала мне истории о Джексоне, о том, как он был плейбоем в течение многих лет. В это было нетрудно поверить, поскольку мужчина был так же красив, как и его жена. У него были глаза цвета безоблачного неба Монтаны и фигура звёздного квотербека.
Его злая усмешка и харизматичная личность могли привлечь любую женщину в этом баре, но он полностью принадлежал Уилле. В тот день, когда он заметил застенчивую женщину, которая всегда была в него влюблена, все остальные женщины перестали существовать в его жизни.
Она могла ворчать из-за старых истории о женщинах, которые приставали к её мужу, но мы все точно знали, кому принадлежало его сердце.
Эти двое посылали друг другу влюблённые взгляды, поэтому Тея поспешила продолжить рассказ о лифчике.
— Итак, эта женщина была очень привязана к Джексону. Но он не обращал на неё никакого внимания.
Джексон пожал плечами, всё ещё опираясь на стойку перед Уиллой.
— Это была напряжённая ночь. Она была слишком пьяна.
— Пьяна? — Тея усмехнулась. — Это слишком мягко сказано. Мы перестали наливать ей, но она не ушла. Она просто продолжала торчать в конце бара, ожидая, когда Джексон пройдет мимо. Каждый раз, когда он уходил убирать со стола, она ходила за ним по пятам и пыталась ущипнуть его за задницу.
Милая, нежная Уилла издала звук, который можно было счесть только бешеным рычанием.
Джексон только усмехнулся и наклонился, чтобы поцеловать её ещё раз.
— Я не могу точно вспомнить, что произошло, но эта женщина… — Тея закатила глаза. — Она была неумолима! Она ходила за Джексоном всю ночь, как маленький щенок, пытаясь цапнуть его за пятки или трахнуть его ногу.
Лицо Джексона вспыхнуло, когда он покачал головой.
— То, что произошло дальше, не было моей виной.
Тея рассмеялась.
— Ей было так грустно, из-за того, что он не обращал на неё никакого внимания, что она решила устроить сцену. Она подошла к группе парней, которые только что заказали питчер. Она стащила его с их стола, крикнула: «Конкурс мокрых футболок, у-у-у», а затем вылила себе на голову.
— О. Боже мой. — я фыркнула, смеясь вместе с Теей.
Джексон застонал.
— Поэтому я принёс ей одну из футболок, которые мы раньше продавали.
— Которая оказалась белой, — добавила Тея.
— Я натягиваю футболку ей на голову, — продолжил Джексон, — думая, что она воспользуется возможностью поумнеть. Или, по крайней мере, вмешается одна из её подруг, которые сидели за угловым столиком. Но никто ничего не предпринял. Эти сучки просто сидели там, смеясь и наблюдая, как эта пьяная цыпочка с трудом вылезает из промокшей майки, которая была на ней под футболкой, которую я только что натянул на неё. Она швырнула майку через барную стойку…
— А затем полетел бюстгальтер. — Тея закончила за него.
— И приземлился прямо на оленьи рога, которые отец Хейзел повесил там тридцать лет назад.
— Почему вы не сняли его? — спросил я.
Джексон снова опустил голову, а Тея продолжала смеяться.
— Всё стало только хуже.
Уилла хихикнула.
— Как?
— На столе был ещё один пинчер.
Мои глаза расширились.
— Неееет!
— О да! — Тея кивнула. — И именно поэтому мы больше не продаём белые футболки.
Мы все рассмеялись, даже Джексон, вызвав шум в баре. Никого из других посетителей, казалось, это не волновало, а пара завсегдатаев даже подслушивали.
— Она пришла на следующий день и извинилась, — сказал Джексон. — Я никогда раньше не видел никого настолько зеленого. Я спросил её, не хочет ли она вернуть свою футболку и лифчик, но она сказала, что больше никогда не хочет видеть ничего, что может напомнить ей о той ночи.