Кевон подался вперед, а потом спросил:
— А ты помнишь, где был этот фонтан.
Мы вернулись в дом. Я закрыла глаза. И стала описывать все, что вижу. Итак, вот я стою в холе. Он синий с белой отделкой. Мама спускается по ступеням и подает руку отцу. На папе белый камзол с золотой вышивкой. Мама в темно-фиолетовом платье с глубоким декольте. Она улыбается отцу. Тут есть центральный вход, но там много народа. Потому они идут вбок. Там имеется другой выход. Я развернулась туда. Но вместо выхода уперлась в стенку.
— Тут была дверь. И куда она делась?
Братья переглянулись.
— Идем в сад, — сказал Боген. — Найдем этот выход.
Мы вышли в сад. Разыскали бывшую дверь мне не составило труда. Но дорожки прежней не было. Потому пришлось закрыть глаза и вести братьев по старой аллее. Вот тут рос куст с красными ягодами. Название не помню, но как-то слуга наелся этой бесподобной красоты и целый день ходил пьяным. А к вечеру его едва откачали. А потом я едва не ударилась лбом в дерево. Мы обошли его и вышли на маленькую полянку. На ней был крохотный родник. Его уже почти забили кусты. Я протянула руку и сказала:
— Вот тут он и был. А вот там находилась белая беседка с голубыми розами.
Данира едва не задохнулась. Мари смотрела на меня с вытаращенными глазами. Но братья не дали им сказать.
— Опиши мага, — проговорил Боген.
— Светловолосый молодой парень. У него были голубые глаза и белоснежные волосы. Уши были едва вытянутыми. А на щеке родинка в виде маленькой звездочки.
— Дастарион, — воскликнула Данира. — Да он погиб вместе с императором почти две тысячи лет назад. А я думаю, почему от его цветов пахнет эльфийской магией.
— Погоди, — остановил ее Кевон. — Опиши погибших родителей. Тех, что ты видела только что в своем видении.
— Я стою среди слуг. Рядом кухарка. На площади лежит тело отца и мать. Кровь в светлых волосах. Разорванное тело.
— Крошка, у нашей матери темные волосы, — сказал Кевон.
Я посмотрела на него и усмехнулась.
— А ты хочешь сказать, что мне все это приснилось?
— Нет, — ответил Боген. — Он хочет сказать, что ты описываешь смерть последнего светлого императора. И ни много ни мало детство его погибшей дочери.
Я вытаращила глаза и посмотрела на них с безмерным ужасом.
— Я что забыла свое детство?
— Скорее всего, это шок. Такое бывает.
— Рано или поздно мы узнаем, — примирительно сказал Боген. — Пойдемте ужинать.
И они утащили меня на веранду. Все оставшееся время они не давали задуматься над этим вопросом, отвлекая постоянно. И я выкинула это из головы. Мало ли что происходит в нашей жизни. Целый вечер просидела с ними и смеялась над глупыми шутками. Но когда пришел вечер, засобиралась домой.
— Может, останешься, — сказала Мари.
Я только покачала головой.
— Меня ждут. И я обещала вернуться.
Уже уходя, услышала слова Кевона:
— Не нравится мне это очередное увлечение. Нужно бы проверить, что это за мужик такой.
Но его остановила Данира.
— Не надо. Пусть все же сердца соединятся. Он не переживет третьей потери. Слишком долго… столько ждать… я бы не выдержала. И столько веков хранить верность только одному сердцу.
— Ты о чем?
Ответа уже не услышала. Ноги сами меня несли домой. Там ждет мой любимый. Я открыла двери и стала искать его по всему дому. Нет второго ухода не перенесу. Нашла его в спальне. Вся кровать была усыпана лепестками роз. А в вазочке стояли фиалки. Он подхватил меня на руки и унес на кровать.
— Я отнесу тебя в небо на руках. И никуда не отпущу.
Как же это было красиво. Если бы мы тогда умерли, то, наверное, попали куда-то на самые небеса. Все наше безумие продолжалось несколько дней. И счастье, что нас никто не трогал. Вспомнить о своих обязанностях меня заставил тот самый мужчина, с которым я и делила постель.
— Если ты не вернешься к своим разработкам, твои братья прибегут сюда.
Пришлось вставать и начинать работать. За три дня из головы выветрилось все, что там было. Пришлось все восстанавливать заново. Я практически обо всем забыла. А вот мой возлюбленный нет. В один вечер он оторвал от исследований и сказал:
— Я обещал тебе, что станешь моей женой. Хотя бы по договору. Но я тебе обещаю, когда-нибудь отведу тебя в храм.
Договорной брак редкостная зараза и пережиток прошлого. В храм можно привести только одну жену. А вот все остальные могли быть только чем-то вроде разрешенных сожительниц. Дети от такого брака не считаются наследниками. Имущество родители им оставить только по остаточному принципу после родителей и законных детей. А чаще всего такие отпрыски остаются выкинутыми на улицу. Так что отношение к этому браку соответствующее. Но в нашем случае для Ди это был единственный выход. Он не мог сказать свое настоящее имя и скинуть зрительную иллюзию.
Мы направились в город. Там недавно обосновался новый стряпчий. Это был молодой парень, едва получивший документы. Каким ветром его занесло в наш городок? Но жалоб на него не было. Свое дело молодой мужчина знал хорошо. Потому мы и пошли к нему.
Контора его располагалась на центральной площади. Что было здесь раньше, не помню. А уж после откровений братьев мне становится страшно. Как же так получилось, что моя память хранит воспоминания давно умершей девочки. Двери открылись с шумом колокольчика. Среди простого люда бытует мнение, что это отведет от заведения зло и проблемы. В приемной сидел секретарь и корпел над очередным документом. Стол был из добротного материала, удобное писало. Подобное и заряжать часто не надо. Бумага особая. Правки на такой совершенно недопустимы. А потому перед секретарем лежал черновик. Он старательно выводил буквы. И только когда поставил точку, поднял на нас глаза.
— Что вы хотите?
— Заключить договорной брак, — сказал Ди.
Молодой человек соскочил со стула и побежал докладывать. Через несколько минут нас попросили войти. В кабинетах стряпчих я никогда не была. А потому было интересно, что это. В не самом большом кабинете сидел совсем еще зеленый юнец. Он восседал на кресле с высокой спинкой. Стол был массивным. За спиной огромные шкафы с папками. Половина, которых наверняка пустые. Стряпчий был одет в простой немаркий костюм. Словом, все ушло на контору. Работать он стал тут недавно.
— Я вас слушаю, — спокойно сказал он.
Я только усмехнулась. Говорить должен именно Ди. Это его идея. Женщина в таких случаях на вторых ролях. Меня усадили на стул, и Ди стал говорить. Они обсуждали этот договор долго и упорно. Я молчала. И когда все было окончено, мне оставалось только согласиться. Документ был составлен довольно корректно. Никаких подводных камней там не было. Так что Ди реально хорошо относится и не хочет меня унизить. Мне оставалось только подписать его. В самом низу было уведомление о том, что брак планируется перевести в разряд храмового. Я подняла глаза на Ди. Он только усмехнулся.
— Никуда тебя не отпущу.
Свой псевдобрак мы отмечали в маленьком ресторане. Я заказала те блюда, которые мне хотелось. Ди разрешил оторваться в полном объеме. Только сам заказал себе мясо. Мы сидели в закрытом кабинете и наслаждались своим вечером. А потом пошли домой. Там нас ждала наша заводь и тихий вечер. Мои исследования были в самом разгаре. Оставалось немного информации. И после этого можно было переходить дальше.
Мы долго купались в заводи. Я фыркала и пыталась поймать этого не путевого дракона. Но получалось плохо. Ловили больше меня. Мы выбрались на берег и упали на песок. Я рассматривала своего возлюбленного и думала — за что мне такое счастье. И когда оно отольется. На спине у него было несколько рванных шрамов. Я провела по ним пальцем. По телу мужчины пробежала дрожь. А потом меня придавили к песку. В тот вечер я увидела звезды и не раз. Он целовал и ласкал так, что хотелось не только вскрикивать, но и умереть от счастья.
— Откуда они у тебя?
Дракон посмотрел на меня косо.
— Авия, я прожил не самую легкую жизнь. И в ней было больше смертей, чем счастья. Так что это время с тобой рядом для меня самое счастливое время.