Мама выглядела хорошо. Она уже не работала, была на пенсии, занималась любим огородом, заготовками да книжки читала. Читать она любительница. В отличие от меня, я предпочитал кино, а читал только специализированную юридическую литературу. Вот политикой я интересовался всерьёз, новости любил, передачи дискуссионные всякие меня и правда занимали. Иногда, не очень часто, читал исторические книги. Документально исторические, фантазия автора в истории меня не прельщала. Хотя… что есть история? Рассказ, передаваемый от одного к другому, точно ведь сейчас не проверишь, что там было. Может, и не было ничего. Я лично раньше считал, что Наполеон был маленького роста, а потом выяснилось, что он никогда и не страдал комплексом своего имени.
Конечно, в своё время я прочитал кое-что из классики. Что положено прочитать всякому уважающему себя человеку. Я знал, как звали братьев Карамазовых, трёх сестёр Чехова и даже коня Дон Кихота. Ну, мало ли кто спросит случайно, чтоб не опозориться.
Мама кинулась звонить сестре:
- Аня! Стёпка приехал. Приходи к нам завтра после работы. Я пельменей настряпаю, посидим. Настойку откроем.
Видимо, Анна спросила на том конце, надолго ли я, потому что мама осведомилась:
- Ты на весь отпуск или как?
- Пока не знаю, - развёл я руками в сторону.
Мама продолжала разговаривать с сестрой. А я вышел в огород. Туалет находился на улице. Маленький беленький домик, как я называл его в детстве. Конечно, сейчас он отличался от того туалета, что был там в мои нежные годы, мы с сестрой его благоустроили и всё такое. Можно было, конечно, и в доме его обустроить, но мама не хотела глобальных перемен и долгого ремонта. Говорила, что она так привыкла, и её всё устраивает, а перестраивать хату будем, когда она отправится за посёлок в лес в маленьком ящичке. Ну, вот такое у неё своеобразное чувство юмора. Бабка настырно лезла в голову, а я старательно гнал её прочь. Я надеялся, что здесь, в доме моей матери, в присутствии самых дорогих мне людей, она не появится, а если и появится, они найдут способ помочь мне изгнать её, разложив по полочкам все мои страхи и треволнения, рационально объяснив, откуда она берётся, а если не сумеют, то хотя бы сводят меня к какой-нибудь местной ворожее, которая снимет это проклятие за вполне умеренную плату. Эти мысли скакали в моей голове, успокаивая и убаюкивая меня.
Я сказал маме, что немного посплю, отдохну с дороги, лёг на диван в маленькой комнате и тут же заснул.
Настырная старуха залезла даже в сон. Она настойчиво тыкала мне в нос жёлтым горшком и приговаривала при этом: «Ты туда не ходи, ты сюда ходи.» Я было испугался, но понял, что это сон, потому что в жизни старуха говорила только слова про Ирода, известную советскую комедию она не цитировала.
Но проснуться всё же пришлось, потому что один вид старухи вызвал во мне желание посетить маленький белый домик. Я с радостью увидел, что мама шабуршит возле него. Я даже фигу показал воображаемой старухе, выкуси. При матери-то, небось постесняешься, ведьма старая.
И она… постеснялась. Никто не появился. Ни во время того как, ни после. Я скакал по огороду в каком-то безумном танце, мама смотрела на меня, как на идиота. А я прыгал, отводя руки то в одну сторону, то в другую. В конце концов, запыхавшись, остановился.
- Да что происходит-то? – мама глядела почти испуганно.
- Я счастлив, - заорал я во всё горло. – Происходит то, что я счастлив мама!
Я поднял маму на руки и закружил.
- Отпусти, отпусти, - хохоча кричала она.
Вот так. В простом деревенском нужнике я внезапно осознал, что такое истинное счастье.
Старуха не объявлялась весь следующий день, а вечером пришли Анька с Антоном. Племянник, хмурый и немногословный, посидел с нами совсем немного и поспешил свалить, сославшись на усталость после работы. Хотя, я думаю, что он торопился к своему компьютеру. Что ему мы? Что ему наши семейные посиделки и разговоры? Ведь дома был Он. Его Величество Интернет. Я и сам грешным делом любил путаться во всемирной паутине. Кстати, именно там я и встретил Анастасию. В одной из этих социальных сетей, где все стараются показаться лучше, чем он есть на самом деле. Вот и Настя тоже хотела. А как притворялась, стервозина. «Хочешь, я с тобой останусь.» И бросила. Бросила. Бросила. Ну зачем я ей рассказал? Зачем? Почему сразу не догадался, что можно просто поменять место дислокации, и бабка исчезнет? А теперь Настя знает. Придётся придумывать что-то, оправдываться, сочинять, чтобы меня не сочли придурком. Как же всё это стыдно и неприятно. Особенно стыдно, что я в штаны гадил из-за всей этой бредятины. Стоп. Стоп. Стоп! Не буду сейчас думать об этом. Покопаться глубоко в себе я ещё успею. Хотя все эти копания… К чему они? Я сижу за столом с сестрой и матерью. Я весел, пьян, сыт. Бабки нет. Жизнь прекрасна! Прекрасна! Великолепна!