9. Непростителен даже тот род нетерпения, когда скорбь – при потере ближних – может показаться оправданной. В этом случае нужно помнить важное предписание апостола, который говорит: Не скорбите при кончине кого-либо, как язычники, лишенные надежды (ср. 1 Фесс. 4:13). И справедливо. Веря в Воскресение Христа, мы верим и в наше, ибо ради нас Он умер и воскрес. Значит, раз воскресение мертвых неизбежно, скорбь по случаю смерти неуместна, как неуместно нетерпение по случаю этой скорби. Зачем же скорбеть, если не веришь в смерть? Почему ты не можешь вынести уход того, кто, как ты веришь, вернется? То, что мы считаем смертью, есть только путешествие. Нужно не оплакивать, а, напротив, завидовать тому, кто отправился в путешествие раньше. Но и эта зависть должна умеряться терпением. Вообще, нетерпение в подобного рода делах предвещает недоброе нашей надежде, а веру сбивает с прямого пути. И Христа мы оскорбляем, когда призванных Им, беспокоясь, считаем достойными сожаления. Я хочу, – сказал апостол, – вернуться и быть с Господом (Филипп. 1:23). Как замечательно он показывает, что прилично желать христианину! Поэтому, если мы не можем проявить терпение и печалимся о тех, кто уже достиг предмета христианской надежды, то тем самым не желаем достигать его сами.
10. Существует и другой сильнейший возбудитель нетерпения – жажда мщения, служащая удовлетворению честолюбия или злобы. Но и слава в любом случае дело пустое, и злоба неизменно ненавистна Господу. Особенно же в том случае, когда, вызванная злобой другого, она решает превзойти ее путем мести и, возвращая долг, удваивает то, что и так уже к несчастью было совершено. Ошибочно понятое мщение кажется утешением в скорби, а верный взгляд видит в нем орудие зла. Какова же разница между вызывающим зло и вызванным на зло? Всего лишь та, что один совершает злодеяние первым, а другой – вторым. Однако и тот, и другой виновны перед Богом в оскорблении человека, что Бог и запрещает, и осуждает. В злодеянии не имеет значения, кто первый, а кто последний. Порядок по счету не разделяет того, что объединено сходством. Поступки, одинаковые по существу, требуют и одинакового воздаяния. Поэтому безусловно предписано, что злом не воздается за зло (ср. Римл. 12:17). Как же мы сможем исполнить это предписание, если, отвергая злодеяние, не будем испытывать отвращения к мести? Какую честь воздадим мы Господу Богу, если присвоим себе право суда и защиты? Мы, ничтожные, мы – сосуды глиняные! Если наши рабы присваивают себе право мстить своим сотоварищам, мы чувствуем себя оскорбленными. Если же они выказывают покорность, помня о подчиненности своего положения, уважая достоинство господина, мы не только одобряем их, но и награждаем, и даже больше, чем они сами себя вознаградили бы. Может ли нам грозить опасность неправедного суда от Господа, столь справедливого Судьи, столь могущественного Творца? Почему мы верим, что Он – Судья, если не верим, что Он – и Мститель? Ведь Он Сам обещает нам, говоря: У Меня отмщение и Я воздам (Втор. 32:35; Евр. 10:30). То есть: прояви терпение, и Я вознагражу его. А когда Он говорит: Не судите, да не судимы будете (Матф. 7:1), – разве не требует терпения? Ведь не станет судить других только тот, кто имеет терпение не защищаться. Кто же осуждает, чтобы прощать? Но если и простит, то все равно затаит в глубине души нетерпеливое желание осудить и тем самым присвоит себе честь единственного Судьи, то есть Бога. Сколько же подобных случаев породило нетерпение! Сколько раз оно раскаивалось в содеянном! Сколько раз настойчивость нетерпения оказывалась ужаснее вызвавших ее причин! Ведь нетерпение не способно ничего осуществить без страсти. Но предпринятое в запальчивости или терпит неудачу, или нарушается, или вообще рушится. Ведь если ты отомстишь недостаточно, то будешь выходить из себя, а если чрезмерно, то отяготишь свою совесть. Что мне пользы от мщения, точную меру которого я не могу определить из-за неспособности вытерпеть боль? Но если я предамся терпению, то не буду печалиться, а если не буду печалиться, то не стану и помышлять о мщении.