«ФЕДЕРАЛЬНЫЙ АГЕНТ ЧЬЕ МЕСТОПРЕБЫВАНИЕ ВАС ИНТЕРЕСУЕТ СЕЙЧАС НА СРЕДНЕМ ЗАПАДЕ ПО ПОРУЧЕНИЮ МИНИСТЕРСТВА ТЧК ПОЖАЛУЙСТА СОХРАНЯЙТЕ ПОЛНУЮ КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ».
Телеграмма была подписана одним из высших чинов министерства юстиции Соединенных Штатов. Я не сомневалась, что, побуждаемый какой-то тайной надеждой, мистер Лейн пытался разыскать Кармайкла.
Старый джентльмен выглядел истинным мучеником. Было трудно поверить, что это тот самый Друри Лейн, который, с румянцем радостного возбуждения на щеках, сопровождал нас в Лидс многие недели тому назад. Теперь он снова стал больным стариком и, если не считать спорадических всплесков энергии, часами сидел на террасе с отцом Мьюром, думая бог знает о чем.
Время, тянувшееся медленно, внезапно ускорило темп. Устало поднявшись однажды утром с кровати, я с ужасом осознала, что сегодня пятница и что на следующей неделе начальник тюрьмы Магнус, согласно закону, должен назначить точную дату казни Аарона Доу. Но это была формальность — в тюрьме Алгонкин казни производились поздно вечером в среду. Если не случится чуда, Аарон Доу менее чем через две недели превратится в обугленный труп. Эта мысль повергла меня в панику, внушив дикое желание обращаться к властям и применять нечеловеческие усилия для спасения бедняги. Но к кому я могла обратиться?
Во второй половине дня я, как всегда, потащилась в дом отца Мьюра, где нашла отца, совещающегося с мистером Лейном и священником. Я скользнула в кресло и закрыла глаза, потом открыла их снова.
— Положение выглядит безнадежным, инспектор, — говорил мистер Лейн. — Я собираюсь в Олбани повидать Бруно.
Это была одна из тех нередких ситуаций в драме, когда сталкиваются дружба и долг. При менее злосчастных обстоятельствах такое могло быть забавным.
Мыс отцом с радостью ухватились за предлог для действий и настояли на том, чтобы сопровождать старого джентльмена в Олбани, а он казался немного успокоенным нашим присутствием. Дромио вел машину как неутомимый спартанец, но когда мы добрались до маленькой, расположенной на холмах столицы штата, то отец и я были истощены полностью. Однако мистер Лейн не пожелал и слышать о задержке — он телеграфировал из Лидса губернатору Бруно, поэтому нас ждали. Дромио повез нас на Капитолийский холм без всякого перерыва на обед или на отдых.
Мы застали губернатора в его офисе. Старый Бруно, с его редкими каштановыми волосами и стальными глазами, тепло приветствовал нас, поручил одному из секретарей заказать сандвичи и весело болтал с отцом и мистером Лейном, но его взгляд оставался твердым и настороженным.
— А теперь, — сказал он, когда мы перекусили, — что привело вас в Олбани, мистер Лейн?
— Дело Аарона Доу, — спокойно ответил старый джентльмен.
— Так я и думал. — Бруно пробарабанил по столу краткий мотив. — Расскажите мне о нем.
Мистер Лейн обрисовал ситуацию краткими, точными фразами. Он привел все доводы, свидетельствующие, что Аарон Доу не мог убить первую жертву — сенатора Фосетта. Мистер Бруно слушал с закрытыми глазами, словно стараясь не обнаруживать своих эмоций.
— Итак, — закончил мистер Лейн, — учитывая вполне разумные сомнения в виновности Доу, мы приехали сюда, губернатор, просить вас отложить казнь.
Губернатор Бруно открыл глаза.
— Ваш анализ, как всегда, великолепен, мистер Лейн, и при обычных обстоятельствах я, вероятно, назвал бы его верным. Но у вас нет доказательств.
— Слушайте, Бруно, — проворчал отец. — Я понимаю, что вы в трудном положении, но будьте самим собой. Мы знакомы бог знает сколько лет. Для вас долг всегда был прежде всего! Отложите эту казнь!
Губернатор вздохнул:
— Это одна из самых трудных задач, которые выпадали на мою долю с тех пор, как я занял этот пост. Тамм, старина, я всего лишь орудие закона. Конечно, я поклялся служить правосудию, но, согласно нашей юридической системе, правосудие основывается на фактах, а у вас их нет. Одни теории — логичные, складно звучащие, но не более того. Я не могу препятствовать исполнению смертного приговора, вынесенного судьей после вердикта жюри, не будучи уверен в невиновности осужденного не только морально, но и вследствие фактов. Представьте мне доказательства!
Последовало неловкое молчание. Я съежилась на стуле, чувствуя унизительную беспомощность. Потом мистер Лейн поднялся — его усталое старческое лицо казалось высеченным из мрамора.
— Бруно, я пришел сюда, располагая не только теориями относительно невиновности Аарона Доу. Факты, касающиеся обоих преступлений, приводят к четким и неизбежным выводам. Но, как вы сказали, дедукции неубедительны, если они не подкреплены доказательствами, а у меня их нет.
Отец выпучил глаза.
— Вы имеете в виду, что знаете… — воскликнул он.
Мистер Лейн сделал нетерпеливый жест:
— Я знаю почти все. — Он склонился над столом губернатора, глядя ему прямо в глаза. — В прошлом, Бруно, я неоднократно просил вас поверить мне на слово. Почему вы не верите мне теперь?
Бруно отвел взгляд:
— Мой дорогой Лейн… я не могу.
— Хорошо. — Старый джентльмен выпрямился. — Позвольте мне продолжить. Мои умозаключения еще не указывают на какое-либо одно конкретное лицо как на убийцу сенатора и доктора Фосетта. Но я достиг той стадии в своем анализе, когда могу утверждать с математической точностью: убийцей может быть только один из трех человек!
Отец и я изумленно уставились на него. Один из трех! Это заявление казалось невероятным. Я сама сузила круг до определенного количества вариантов, но трое… Мне было непонятно, каким методом исключения можно было прийти к такому выводу на основании имеющихся фактов.
— И Аарон Доу не один из этих трех? — осведомился губернатор.
— Нет.
Слово прозвучало со спокойной уверенностью. Я видела, как в усталых глазах мистера Бруно блеснул свет.
— Поверьте настолько, Бруно, чтобы дать мне время. Это все, в чем я нуждаюсь. Недостает одного важного элемента. Мне нужно время, чтобы найти его.
— Возможно, этого элемента не существует, — пробормотал губернатор. — Что тогда?
— Тогда я признаю свое поражение. Но пока я не уверен, что он не существует, вы не имеете морального права допустить казнь Доу за преступление, которого он не совершал.
Губернатор резко поднялся:
— Ладно, будь по-вашему. Если ко дню казни вы не найдете вашего последнего звена, я отложу исполнение приговора на неделю.
— Благодарю вас. Бруно, — сказал мистер Лейн. — Это первый луч солнца за несколько ужасных недель. Тамм. Пейшнс, давайте возвращаться!
— Одну минуту. — Губернатор указал на лист бумаги, лежащий на столе. — Я сомневался, должен ли рассказывать вам об этом. Но раз мы союзники, то полагаю, не имею права утаивать это от вас. Это может оказаться важным.
Старый джентльмен вскинул голову:
— Да?
— Кое-кто еще из Лидса…
— Вы имеете в виду, Бруно, — прогремел мистер Лейн ужасным голосом, сверкая глазами, — что кто-то, кого мы знаем, кто-то, связанный с делом, опередил нас, прося вас о задержке казни?
— Не о задержке, — вздохнул губернатор, — а о полном помиловании. Она приходила два дня назад, и хотя не сообщила мне, на чем основывает свою уверенность…
— Она?! — воскликнули мы одновременно.
— Это была Фанни Кайзер.
Мистер Лейн устремил невидящий взгляд на картину над головой губернатора.
— Фанни Кайзер… — Он ударил кулаком по столу. — Ну конечно! Как мог я быть так слеп и глуп! Значит, она не объяснила причину своей просьбы? — Старый джентльмен схватил нас за руки. — Пейшнс, инспектор, едем в Лидс! Еще есть надежда!
Глава 19
ШАХ И МАТ
Наша поездка назад в Лидс была фантастической. Мистер Лейн сидел, закутавшись в пальто — дни становились все холоднее; его глаза горели, и он пробуждался от размышлений, только чтобы приказать Дромио ехать быстрее.